Новогодний подарок майора Морозова - Энни Дайвер

— Девочки, баня готова, так что дуйте в парную, пока мы тут с мясом закончим, — говорит майор, останавливаясь позади меня.

У меня дыхание сбивается. Саша так близко, кажется, немного покачнусь, и обязательно прижмусь спиной к его груди. И пусть даже через две куртки и два свитера — все равно контакт обожжет. Майор весь вечер очень обходительный и галантный: подает руку, следит, чтобы я не мерзла и приносит горячий чай, пока мы стоим на улице возле мангала, роняя слюни на мясо, зарумянивающееся на костре.

— А вы? — спрашиваю я, удивившись.

— Через десять минут придем. Давай, вперед. Простыни и полотенца в шкафу в предбаннике. Вода там же, а дальше разберетесь, — развернув меня в сторону пристройки, подталкивает в спину. Рука его будто случайно соскальзывает на мою поясницу и опускается ниже.

Выглядит невинно, но взгляд у Наташи — жены Ивана все равно осуждающий.

У нас с ней как-то не сложилось общение. То ли я привыкла к другим людям, то ли просто не нравлюсь Наталье, но беседа у нас выходит со скрипом, хотя, возможно, так кажется только мне. Я стараюсь не подавать виду. На самом деле, я благодарна Ивану за помощь и его жене в том числе, которая отказалась от предложенных мною денег за то, что достали мою машинку в целости.

Кажется, жена Вани на меня даже немного обиделась. Саша тогда только сокрушенно покачал головой, а потом быстро перевел тему, и общее настроение выправилось в позитивное русло. Но легкий флер недовольства еще витает над нами.

— Пойдем-пойдем, — обхватив мое плечо, Наташа тянет меня в баню. — Разогреемся, а они придут и сразу нас вениками попарят.

В бане сухо, тепло и чисто. Здесь есть небольшой тамбур с обувной полкой и вешалкой для одежды. Дальше идет предбанник: тут большой стол, лавки, маленький телевизор и небольшая купель с чистой водой.

Прямо по курсу — две двери: прозрачная стеклянная в душевую, и деревянная — в парилку.

Мы раздеваемся до белья. Я предусмотрительно надела трикотажный топ и самые закрытые и некружевные трусы из тех, что у меня были. В общем, никакого соблазнения.

Заходим в парную, когда Наташа рассказывает о своих детях, которые сегодня под присмотром бабушки. Я поддакиваю, потому что иногда человеку не нужна дискуссия. Иногда ему нужно просто получить поддержку на эмоциональное высказывание. И я ее оказываю насколько могу, смягчая воинственный нрав Натальи.

Сухой пар костей не ломит, но припекает в легких. Дышать почти невозможно, так что приходится прикрыть рот рукой и опустить голову. Тело быстро покрывается испариной, и я развязываю простыню, оставляя ее лежать на скамье.

Наташа же куда увереннее меня — она сидит, собрав простыню на бедрах. Я стараюсь не пялиться на ее грудь, да и на нее саму. Неприлично это как-то, но взгляд то и дело падает на ее фигуру. Она сидит, запрокинув голову и прикрыв глаза. На лице блаженная улыбка.

Я не настолько ярый фанат бани. В детстве мы с родителями частенько ходили, а в сознательном возрасте я появлялась в сауне раз в год, потому что лучший друг моего бывшего любил отмечать день рождения именно там.

С меня начинает течь. Облизываю соленые губы и ладонями веду по телу, размазывая капли. Жарко становится настолько, что я оттягиваю резинку топа и протираю ладонью под ним.

— Да что ты замоталась-то? — кивает на мой топ Наташа, вдруг открыв глаза. — Сними, пусть грудь подышит. И так все время в лифчиках ходим, никакой свободы.

Ну вот ещё! Не хватало мне перед незнакомыми людьми раздеваться. Я бы еще и простыней замоталась, если бы не было так жарко. Бессознательно сжимаюсь, сдвигаюсь на край, чтобы занимать меньше места и в случае чего, быстро встав, уйти.

— Да мне и так хорошо.

— Эх, ты! Кого стесняешься, в самом-то деле? Меня? Так чего я там не видела? — взгляд скользит по мне, и такой он липкий, что хочется немедленно его смыть с себя. — Ваня мой так топать будет, что мы его за километр услышим. А Санька-то поди и так все разглядел, — она взмахивает рукой. Из её рта вылетает смешок.

Мне окончательно становится неуютно. Реплику оставляю без ответа. Она хорошая женщина, домашняя, хозяйственная, заботливая, но общение у нас не ладится.

— Я что-то разогрелась. Пойду остыну немного, — выговариваю дрожащим от волнения голосом и, неуклюже спустившись с полки, спешу к выходу, подхватив простыню. Тапки надеваю на ходу, а когда тянусь рукой к двери, та открывается без моего участия, и я влетаю в грудь майора, который якобы «все видел».

Руки Саши сразу же сжимаются вокруг моей талии, взгляд падает на грудь, которая тут же покрывается красными пятнами. Я придвигаюсь ближе, потому что майор холодный, а мне только эта спасительная прохлада и нужна.

— Уже убегаешь? А веником тебя отшлепать? — приподнимает одну бровь и хитро улыбается.

От этого двусмысленного вопроса меня бросает в жар, а под кожей колет сотня иголок. Внизу живота сладко сводит, когда я опускаю ладони Саше на грудь, покрытую тёмными волосками.

— Я... — облизываю губы и шумно сглатываю. В горле пересыхает. — Подышу минутку, заодно попью.

Скользнув между майором и дверным косяком, выхожу в предбанник. Тут дышится гораздо легче, а ещё морально в разы спокойнее. Рядом с Наташей я чувствую, что сижу на пороховой бочке.

Из парилки доносятся звуки шлепков и женские аханья. Не обращаю на них никакого внимания.

Отхожу к столу и наливаю в стакан воду из бутылки. Жадно пью, надеясь прохладной минералкой остудить пожар внутри.

Глава 15. Нереализованное желание

Наталья выбегает из парилки раскрасневшаяся и с парой листьев на плечах и лопатках. Она, подняв простынь до середины бедра, ныряет в воду и быстро выныривает, жадно хватая воздух. Выбравшись из бассейна, забегает обратно в парилку.

Я наблюдаю за всем молча. Ситуацию комментировать ни к чему, это баня, тут все так ходят. Ну, по крайней мере, все нормальные люди, привыкшие к подобным мероприятиям и знакомые друг с другом больше, чем один неполный день.

А я… чувствую себя голой даже в простыне, особенно когда Саша смотрит так… пронизывающе. Вот сейчас даже соски торчат, я словно специально нарываюсь. И тонкой простынкой их не прикрыть.

Пока я допиваю второй стакан минералки, из парной выходит Наташа. Она идет медленно, даже вразвалочку. Падает на скамью и, сняв войлочную шапку, обмахивается ею.

— Ой как хорошо-то, — говорит, прикрыв глаза. Она пытается