Сопротивляться бессмысленно - Юлия Резник

Кухня у Багирова укомплектована по последнему слову техники. Оттого обиднее, что у него в холодильнике мышь повесилась. Ничего. Это я запросто исправлю!

Режу мясо, а пока оно маринуется в специях, мою окно и в кухне. Что угодно — лишь бы ни на секунду не останавливаться, лишь бы не думать о том, что меня ждет потом.

Через три часа окна в квартире сверкают чистотой, а в духовке доходит шикарный ужин — готовить я умею и даже люблю. Что может быть проще, когда у тебя есть возможность купить любые продукты? Другое дело, если твоя продуктовая корзина ограничена тем, что выросло на огороде, но для нас это, слава богу, уже пройденный этап.

Словом, все хорошо, лишь машинка не поспевает стирать — шторы у майора тяжелые и ужасно пыльные, без полного цикла здесь не обойтись. С другой стороны, закончить стирку можно и завтра. Мне сложно представить мужчину, который захочет сам стирать и развешивать шторы, поэтому у меня будет серьезный повод задержаться. Да, я коварная.

Решив, что на сегодня я достаточно выложилась, иду в ванную, чтобы освежиться. Принюхиваюсь к немногочисленным баночкам — косметике Багирова. Нахожу ту самую, запах которой у меня прочно ассоциируется с ним, и щедро лью на мочалку. Кайф. Я так устала, что монотонный шум воды усыпляет. Просыпаюсь, когда вода едва ли не через край течет. Подскакиваю, открываю пробку и закрываю кран. С губ срывается нервный смех — интересно, как бы он отреагировал, если бы я затопила соседей?

Выбираюсь на пол, отодвигая ногой горку грязного белья. Тянусь за полотенцем и только успеваю чуть обтереться, как дверь с оглушительным грохотом распахивается.

Глава 6

Алексей

На город опускаются сумерки, когда я, наконец, заруливаю во двор. Выключаю двигатель и с любовью прохожусь пальцами по оплетке руля. Для меня моя бэха не просто машина. Это — напарник. Самый лучший из всех возможных, потому что никогда не подводит. Эта девочка была свидетелем всех моих взлетов и падений, на ней я не раз пускался в погони, приезжал на обыски и тупо нарезал круги по кольцу, когда меня мучила бессонница. Багажник этой машины видел больше, чем некоторые кабинеты следователей. На заднем сиденье плакали свидетели, матерились оперативники и засыпали под утро понятые, пока мы оформляли протоколы. Если бы меня спросили, где я чувствую себя максимально в своей тарелке, я бы указал не на квартиру. и не на родной отдел, а на свою девочку — мой персональный бункер.

Нехотя выбираюсь из машины, поднимаю взгляд на окна квартиры — и замираю в оглушительном предчувствии пиздеца. Потому что они голые. Вообще… Сердце срывается с ритма. Все внутренности сжимаются, как после удара. Я рывком открываю дверь парадной и взмываю по лестнице, перескакивая через ступеньки. Ключ входит в замок как нож в масло. Дверь распахивается.

— Сабина?!

Тишина. Только шум воды из ванной. Мгновение, и я подхожу к двери.

— Сабина? — повторяю.

Она не отвечает.

Не раздумывая, что есть силы толкаю дверь. В лицо бьет густой пар — вытяжка накрылась, а у меня все нет времени ее починить. Это все отмечаю на автомате, с головой увязая в главном…

Она жива! И из одежды на ней… Ничего, ага. Только прижатое к груди полотенце, которое мало что способно прикрыть. На секунду я теряю дар речи. И способность дышать. В первую очередь, конечно, от облегчения. Но еще и от ее красоты. Кровь отливает от головы, устремляясь к паху. Обнажённые хрупкие плечи, изящные ключицы. Мокрые волосы налипли на грудь. Кожа чуть покраснела от горячей воды. Мягкие соски разрумянились…

— Вы чего?.. — пугливо интересуется гостья, прикрываясь ладонями. — Вы… с ума сошли?

— Я сошел?! — машинально делаю шаг вперед и вдруг спотыкаюсь, зацепившись за… гребаные шторы?! — Это ты сняла?!

— Я! — едва не плача, кричит Сабина. «Так, Лёх, стоп. Тормози. Пугаешь ведь девку!» Шарахаюсь в сторону. Поворачиваюсь к ней спиной. Только что толку? Она же все равно перед глазами стоит.

— Зачем, можешь мне объяснить?! — сиплю я.

— Хотела вас порадовать!

— Сняв шторы? — туплю.

— Постирав их! Прибравшись. Тут же все в пылище…

Наверное, в этом есть какая-то своя логика, так? Думай, Лёха, думай!

— То есть… — чешу репу, продолжая все так же стоять к ней спиной, как последний придурок. — Ты хотела меня порадовать и для этого постирала шторы?

— Именно это я и говорю! А еще окна вымыла! И у-ужин приготовила. Слушайте, может, я сначала оденусь?

— Да, конечно. Извини. Черт…

Вываливаюсь из ванной. Прохожу в кухню. Окна голые, да. И действительно блестят чистотой. В воздухе витают божественные ароматы домашней еды. Думаю, в последний раз на этой самой кухне готовила еще домработница деда.

Подхожу к плите и снимаю крышку с кастрюли. Аромат — вам не передать. Чеснок, специи, мясо… Что за девчонка, а?

Оборачиваюсь на звук шагов за спиной. Сабина уже в футболке — кажется, моей — и шортах, которые на ней смотрятся как парашюты. Волосы влажные. Лицо смущенное.

— Прости. Я не подумала.

— Я тоже, — роняю, проклиная, что вообще в это влез. — Просто увидел голые окна и… чего уж только не придумал. Инстинкты у меня, понимаешь?

— Понимаю, — она кусает губу. — Я действительно просто хотела как-то тебя отблагодарить. За всё. Можно же на «ты», да?

— Без проблем, — я провожу рукой по затылку. — Считай, у тебя получилось.

— Правда?

— Правда. Здесь никогда не было так чисто. И пахнет потрясающе. И вообще… — замечаю, как она неловко трет запястья. — Ты что, весь день батрачила?

— Немного. Хотела, чтобы… уютнее было.

Меня это злит, потому как было бы лучше, если бы она подумала о своих руках. Теперь же, ко всему прочему, я себя еще и виноватым чувствую. Замечательно.

— Болит?

Болит, но поначалу она совершенно не хочет в том сознаваться. Только заметив мой скептический взгляд, кивает и виновато отводит глаза. Беру её ладони в свои, разворачиваю. Вот черт.

— Ты спятила? — рычу.

— Не ори!

— Пипец, — заключаю я. — В следующий раз сначала думай!

— Я как лучше хотела! — возмущается потерпевшая, а у нее на глазах выступают слезы. Это… остужает. У меня в груди какая-то, мать его, катастрофа случается. Гребаный необъяснимый коллапс. К счастью, у этой дурочки телефон звонит, и она убегает, чтобы ответить, не то бы… А хрен его знает, чем бы это