Ничуть не влюблены - Шарлотта У. Фарнсуорт
Эйдан вздыхает, видя отступление Конора.
– Прости. Не знаю, что у него за… фишка с тобой.
«Фишка». Какой милый способ описать ненависть.
– Да, – сухо говорю я.
Я знаю, что у него за «фишка» со мной. И не удивлена, что Конор никому в Холте не рассказывал, в чем наша проблема. Он реагирует именно так, как я от него и ожидала.
Вот чего я не могу понять, так это своего разочарования, что он не задержался рядом, чтобы я поняла: серые у него глаза или голубые.
Глава третья. Конор
Шайба влетает в сетку, и меня обступают. Третий матч в сезоне, и мы непобедимы. Несмотря на невысокие показатели хоккейной команды в прошлые сезоны, у нас обычно хватает зрителей. Может, мы не всегда выигрываем, но чертовски зрелищно проигрываем.
По крайней мере, так говорили девчонки, приходившие ко мне после проигранных матчей.
– Вот это я понимаю, мать твою! – орет мне на ухо подлетевший Хантер.
Подкатывает Робби и хлопает меня по шлему перчаткой. Через несколько секунд к нашему празднованию присоединяется Джефф Пауэрс.
Парни на скамейке все стоят. Я проезжаю мимо них, хлопая по ладоням перчаткой. От меня ожидают голов, но от этого не менее приятно их забивать. Я хорошо играю в хоккей, но и у величайших бывают не лучшие дни. Пока что сезон выпускного курса представляет собой последовательность лучших матчей в моей студенческой карьере.
До конца матча осталось тридцать секунд, но мы не перестаем давить. Наш сегодняшний соперник, Берхэм, даже не смог снять вратаря. Мы впереди на две шайбы. Я радуюсь, как и остальные парни. В третьем периоде у нас было неуверенное начало. Я спасовал на Филлипса вместо Пауэрса, а Джефф был открыт. Нам несправедливо назначили пенальти, и мы чуть не пропустили гол в меньшинстве. Подобные мелкие ошибки могут пролезть в разум, источить общую уверенность. Но мы справились вместе. Мы выдержали вместе. Энергия на катке гудит, как оголенный провод: мощная и неприкрытая.
Двадцать пять секунд.
Я пасую на Хантера. Он пасует на Робби. Робби перекидывает шайбу обратно мне.
Пятнадцать секунд.
Бедолага, которого назначили защищаться от меня, корчит гримасу. Он делает выпад, но я его опережаю. Я отправляю шайбу вдоль борта, за ворота, на ожидающую этого клюшку Эйдана.
Пять секунд.
Удовлетворение пробегает по моему позвоночнику и расходится, расслабляя нервы. Отпуская страх, что три победы были случайной удачей.
Четыре подряд – звучит куда более основательно.
Это как волна шума. Как инерция. Как надежда.
Звучит сирена, и вся команда обступает меня. Несмотря на испытания и разочарования в моей хоккейной карьере, не думаю, что меня могла бы окружать более поддерживающая группа. Эйдан радуется так, будто мы выиграли чемпионат, и, судя по всему, забитые трибуны поддерживают этот уровень энтузиазма. Крики и вопли отражаются от высокого потолка хоккейного катка Холта, украшенного одинокой растяжкой, которой уже несколько десятков лет. Будь моя воля, новенькая и яркая висела бы на балках уже через пару месяцев.
Эйфория переносится и в раздевалку. Я испытываю желание велеть парням успокоиться, сказать, что впереди еще долгий путь, но не делаю этого. Очень легко начать праздновать только большие победы в жизни. Но маленькие тоже стоят внимания. Никогда не знаешь, будет ли следующий момент радости.
– Молодцы, парни, – делает нам комплимент тренер Келлер, прежде чем направиться в свой маленький кабинет, вход в который находится в дальнем конце нашей раздевалки. Он сдабривает слова скупой улыбкой, которая заставляет нас всех взорваться аплодисментами. В ответ раздается хлопок двери.
Я смеюсь и иду в душ.
Переодевшись, мы с Хантером и Эйданом решаем завалиться в нашу любимую мексиканскую закусочную, чтобы заправиться после игры. Это небольшая забегаловка в паре городков от Сомервилля, которую мы нашли еще на первом курсе. Когда мы приезжаем, очереди нет, и я заказываю два буррито, не теряя времени.
У Хантера есть пунктик по поводу еды в его машине, а я слишком голоден, чтобы ждать, пока мы приедем на вечеринку, так что сажусь на один из расшатанных деревянных стульев и вгрызаюсь в буррито. Тортилья еще дымится, еле удерживая в себе рис, бобы, овощи и мясо. Я приканчиваю первое буррито в четыре укуса, принимаюсь за второе, и тут же напротив меня усаживается Эйдан.
– Спасибо, что подождал, Харт, – говорит он саркастически, прежде чем приняться за свои тако. Я слишком занят, жуя второе буррито, чтобы отвечать.
Я заканчиваю с едой прежде, чем Хантер успевает вообще сесть, так что встаю и заказываю еще чипсов с гуакамоле.
– Черт, это было вкусно, – сообщает Эйдан, приканчивая свою порцию и откидываясь на спину. Деревянный складной стул скрипит под его высоким телом. – Теперь осталось только пива выпить пару банок.
– Я не буду больше убирать за тобой блевотину, – говорю я ему.
Эйдан закатывает глаза:
– Это случилось на первом курсе. Один раз. Но я в любом случае не планирую ночевать дома.
Мы с Хантером обмениваемся веселыми взглядами. Ни одного из нас нельзя обвинить в целибате, но Эйдан видит больше задниц, чем стульчак в общественном туалете. Судя по его пьяному бормотанию как-то ночью, я подозреваю, что он пытается кого-то забыть. Несмотря на некоторую разнузданность, которую я за ними замечал, Эйдан и Хантер – два самых надежных парня, каких я знаю. Но мы не обсуждаем наше прошлое. План, который я полностью поддерживаю по понятным причинам.
– Ребекка? – спрашивает Хантер.
– Нет, с этим покончено, – отзывается Эйдан.
– Как так?
Эйдан пожимает плечами:
– Мне просто надоело.
Я фыркаю.
– Теплицы, Харт, – предупреждает Эйдан.
– Я ничего не говорил, Филлипс, – ухмыляюсь я.
В команде хорошо знают о моем отвращении к обязательствам. По крайней мере, когда дело касается женщин. В других случаях у меня с ответственностью нет проблем. Даже если бы я не вырос с постоянным напоминанием о том, чем могут аукнуться якобы моногамные отношения, сомневаюсь, что я проявлял бы энтузиазм к свиданкам. Когда девчонки постоянно вешаются на тебя, ограничивать свои возможности кажется не самым умным ходом.
– Сара сегодня придет? – спрашивает меня Хантер.
– А мне откуда знать?
Я макаю чипсы в гуакамоле.
По правде говоря, если бы я озаботился прочесть все свои сообщения, то мог бы назвать ему большую часть, если не всех девушек, которые будут сегодня в гостях.
– Харт-сердцеед наносит новый удар, –
