Рита, или Топор за сценой - Ирина Июльская

- Что ты имеешь ввиду? Ты мой директор и весьма надежный…

- Не надо делать вид, что ты не понимаешь, о чем я.

- Нет, не знаю.

- Тогда знай, что я делаю тебе предложение руки и сердца. Я постараюсь стать тем самым надежным плечом для тебя. Мы составим прекрасную пару. Столько общего. Я не прошу немедленного ответа. И, конечно, не намерен набраться наглости, остаться у тебя на ночь сегодня. Только, когда сама позовешь. Ты подумай, я не хочу торопить… Да, совсем забыл тебе сказать, я кое-что узнал о твоем друге-музыканте Иваницком. Он по-прежнему в Штатах и сотрудничает с крутой «The magic of music» Кое-кто из наших видел афиши с его именем. Так, что твой друг юности процветает и, видимо, там остался. Хочешь, я спишусь с фирмой, разыщу его?!

Рита заволновалась, ей не хотелось бередить старые раны Стаса. Она рада, что у него все хорошо, возможно, он женился и вполне счастлив.

- Нет, не надо, прошу тебя. Я сама, если будет необходимо.

- А, что ты ответишь мне?!

- Ты же сам сказал, что не торопишь с ответом. Вот и не торопи меня. Я только-только в себя приходить начала.

- Ясно. Подождем. – Журавский поднялся с кресла и вышел из номера Риты, оставив ее одну.

Глава 70 Ночной звонок

Гастрольный тур подходил к концу, впереди труппу ждал заслуженный отпуск перед началом нового театрального сезона. Повсюду их выступления сопровождал успех. Рите понравились открывать для себя новые, незнакомые города России, знакомиться с публикой далекой от столиц, однако жаждущей искусства. Она знала, что Журавский мечтает о заграничных гастролях, но будучи хорошо осведомленным о положении дел на рынке, он понимал, что пока на Бродвее им делать нечего. Однако, с возвращением Маргариты Славиной на большую сцену, Петр задумал переписать либретто «Признаков любви» Иваницкого на английский язык и тогда уже можно всерьез заняться осуществлением планов по покорению зарубежной публики.

Рита искренне благодарна своему энергичному, пробивному директору и главрежу. В его словах много разумного. Иногда она подумывает о его предложении, но после гибели мужа не прошел еще и год, и ей трудно принять вместо Ильи другого мужчину.

- Петр сам сказал, что не торопит… Сейчас я об этом и думать не хочу. – твердо решила про себя Рита.

Ночью ее разбудил телефонный звонок с материнского сотового.

- Мама, наверное, забыла о разнице во времени, - прежде чем снять трубку, догадалась Рита.

К ее удивлению она услышала мужской голос и принадлежал он Виктору Михайловичу:

- Маргарита, крепись. Темушка умер.

Рите не хотелось верить в его слова, как в дурной сон, который необходимо срочно прервать, чтобы немедленно выйти из него.

- Что вы такое говорите, Виктор Михайлович?! – с трудом спросила она.

- Поехал кататься с компанией на машине. Мы не пускали, но он заупрямился. Толи на кочку наехали, толи в яму… Всем ничего, а Темушка на переднем сидении непристегнутый сидел. Вот и … Горе какое! Мать с бабушкой сейчас в шоке. Приезжай хоронить, короче. – и положил трубку.

Рита, едва набросив халат, побежала к Журавскому. Она, не рассчитав силы и вложив в это всю свою боль, заколотила в дверь его номера слишком громко; так, что разбудила дремавшую за столом дежурную по этажу. Женщина, услышав грохот, открыла заспанные глаза. Испугавшись, она со всех ног пустилась бежать по гостиничному коридору к Маргарите:

- Вы, что так громко стучите, всех постояльцев перебудите. У вас, что пожар в номере?

- Лучше бы был пожар. – ответила ей Рита и упала в обморок.

Она очнулась в номере Журавского. Дежурная побежала за нашатырем, но он уже не понадобился.

- Мне надо срочно вылететь в Москву. У нас большое несчастье. Погиб мой сын.

Петр побелел от сказанного ею.

- Не волнуйся, я все сделаю. Ты улетишь ближайшим рейсом. Прости, что не могу поехать с тобой.

Журавский отпустил с Ритой актрису, которую легко было заменить в спектакле и утром они вылетели в Москву.

Все происходящее дальше, словно подернулось серой, вязкой пеленой тумана. Маргарите дали лошадиную дозу лекарств, чтобы она могла смотреть на все, как бы со стороны. Мать Анна Николаевна была в том же состоянии. Баба Дуня, вытирая слезы, повторяла:

- И зачем я только дожила до этого дня!

Ее поддерживали Виктор Михайлович и его сын Паша.

Уже после похорон Рита узнала, как это произошло.

Самое ужасное, что в аварии был виноват Вадим. Экспертиза не обнаружила у него в крови алкоголь, но за деньги это было нетрудно устроить.

Вадим часто обращался к Павлу за помощью по ремонту автомобиля, доставшемуся ему вместе с усадьбой, по щедрости Ритиной души. Поместье Лакарского находилось неподалеку от деревни, где проживали Морозовы, там же, на Можайском шоссе, всего в нескольких километрах. Вадим, зная Пашу, как водителя и прекрасного автомеханика, работавшего у отца, обращался к нему, когда возникала необходимость, а возникала она постоянно. Парень лихачил часто подвыпившим, но откупался от гаишников деньгами. В тот роковой день, он приехал к Павлу за каким-то делом. В красном «Феррари» было полно молодых людей. Автомобиль произвел на Темушку сильное впечатление и он упросил бабушку отпустить его покататься. О том, что старший сын покойного хозяина усадьбы ведет разгульный образ жизни, доходили слухи через знакомого сторожа, - единственного, кто работал в поместье еще при Илье Сергеевиче. Поговаривали, что Вадим сдал часть дома под какой-то клуб или развлекательный центр. Никто точно не знал, а милиция туда не показывалась. Однако, дорогие иномарки с девушками и богатыми прожигателями жизни часто приезжали в роскошную усадьбу Лакарских, где сутками напролет не прекращалось веселье.

Сам Вадим спасся при помощи подушки безопасности, а не пристегнутый к креслу, худенький восьмилетний мальчик сильно ударился о стекло и получил травму несовместную с жизнью. У остальных пассажиров были незначительные повреждения и их жизням ничто не угрожало. Пострадал один Тема, а если точнее – вся семья вместе с ним. Вот, тогда Рита пожалела, что отдала Вадиму усадьбу, причитающуюся ей по наследству. Не сделай она этого, сын был бы жив!

- Я больше никогда не выйду на сцену. Я это твердо для себя решила. – первое, что Рита сказала матери, после похорон сына.

- И, что же ты будешь делать, дочка? – спросила мать.

- Я хочу уехать