Ничуть не влюблены - Шарлотта У. Фарнсуорт
Вступать на путь, который ты всегда ожидала – надеялась – пройти… Это очень волнительно. А еще это ужасает. Интересно, так ли Конор относится к хоккею? Увидеться с ним было тяжело. Если бы меня спросили, по кому я буду скучать больше всего, Конора Харта не было бы в списке. Он был бы в списке тех, о ком бы я так никогда не подумала.
Забавно, как перестаешь смотреть на людей как на нечто целое, узнав их получше. Я не просто скучаю по Конору. Я скучаю по случайным моментам, хотя даже не осознавала, как они важны.
– Картины на стенах забираем, да? – спрашивает Лэндон, заходя ко мне в спальню.
Он наполовину переоделся после выпускного. Костюмные штаны и элегантные туфли снизу, а сверху – белая майка под рубашку с бейсбольной кепкой «Брайтон» козырьком назад и молоток, которым он вращает в воздухе.
– Да, забираем, – отвечаю я.
Лэндон кивает, явно серьезно относясь к долгу грузчика. Я наблюдаю, как он снимает со стены пару моих постеров в рамках. Один – с концерта, на который я ходила с Конором на зимних каникулах, он вызывает смесь радости и боли. А еще служит напоминанием не покупать памятных подарков с приятелем по перепиху, к которому у тебя чувства. Потому что потом тебе не захочется иметь такое напоминание.
– Харлоу, милая, что насчет кухонной утвари? Вы с Евой ее делите? – В спальню входит Эллисон. – Осторожнее, Лэндон! Ты повредишь штукатурку.
– Парочку постеров я как-нибудь сниму, мам, – сухо отвечает Лэндон.
– Все вещи Евы – на кухонном островке. Мои – на столе у холодильника, – отвечаю я на вопрос Эллисон.
– А, ну отлично. – Эллисон с беспокойством смотрит на Лэндона, а потом исчезает.
– Никакого доверия, – бормочет Лэндон.
Я улыбаюсь, а потом беру две пластиковые коробки с одеждой и иду в коридор, чтобы поставить их в гостиную. На полу гостиной сидит Хью и разбирает кофейный столик.
– А инструкции к нему у тебя не осталось? – спрашивает он меня, когда я вхожу.
– Я могу спросить у Евы, но, кажется, нет.
– Не волнуйся, – отвечает Хью, упорно стискивая зубы. – Я разберусь.
Я смеюсь:
– Ладно.
Я ставлю коробки на пол и возвращаюсь в спальню. Лэндон снял все со стен и осторожно складывает рамки друг на друга, прежде чем нести их в коридор. Я беру еще пару коробок, собираясь пойти за ним.
В мою спальню прошмыгивает Ева.
– Угадай, что я не забыла стянуть из кухни, пока не пришли наши родители?
Она машет перед моим лицом порванным листком линованной бумаги.
– Наш список дел на выпускном курсе?
На верхней строчке нацарапано «Список дел на выпускном курсе», так что я наверняка угадала.
– Динь-динь-динь! – Ева изучает список. – А мы не так ужасны. Девятого пункта так и не было, но я так и так в нем сомневалась. Разве что библиотека еще открыта? Бен может быть более сговорчив, раз нам не надо бояться, что нас поймают и исключат.
Я смотрю на листок бумаги. Номер девять – «заняться сексом в учебном кабинете».
– Э-э-э, сомневаюсь. Кажется, ты не представляешь себе расписание библиотеки. Но… об этом я уже позаботилась.
– Да ну на хрен! Серьезно?
Я киваю, чувствуя румянец на щеках.
– Ну и как это было? Ты все время психовала из-за того, что кто-нибудь может зайти?
– Нет. Конор…
Я умолкаю, потому что не хотела, чтобы Ева знала, с кем я занималась наполовину публичным сексом. Судя по ее ухмылке, она уже знала.
– Папа разобрал кофейный столик. – Лэндон возвращается в комнату и видит бумажку у Евы в руке. – Что это?
– Ничего. Девичьи штучки.
Она сует бумажку в карман.
Лэндон явно не убежден, но берется за чемодан без лишних слов. Ева сверкает широкой улыбкой и снова исчезает в коридоре.
Когда я захожу в «дом братства», меня осеняет, что это моя последняя вечеринка в колледже. Эта мысль пропитана ностальгией больше, чем я ожидала. Да, в большинстве своем эти мероприятия были потными и полными алкогольных возлияний, но еще там происходили мои любимые моменты этой поры.
– Это Мэри? – спрашивает Лэндон, когда мы заходим в гостиную.
– У кого-то краш? – поддразниваю я.
– Заткнись, Харлоу. – У Лэндона розовеют уши. – Но как я выгляжу?
Я изучаю строгую рубашку и джинсы, в которые он влез после переезда и до ужина с Эллисон и Хью.
– Нормально. Классический повседневный стиль. Иди к ней и поздоровайся. Я за напитками.
– Ладно, – соглашается Лэндон.
Я смотрю, как он с улыбкой направляется к Мэри, и иду на кухню. Дом набит битком. Явно не только я хочу устроить последнюю гулянку в университете.
Передо мной появляется знакомая фигура.
– Привет, Эйдан, – нерешительно здороваюсь я. Последние пару месяцев я избегала почти всю хоккейную команду, вместе с их капитаном. – Поздравляю с выпуском. И чемпионством.
– Да, спасибо. – Он смотрит мне за спину. – Новый парень?
Я слежу за его взглядом туда, где стоит Лэндон, болтающий с Мэри. Я так рада видеть, что они оба улыбаются.
– О! Нет. Просто друг.
– Ха. – Тяжелое от недоверия междометие.
– Правда, – настаиваю я, а потом смотрю ему за спину. И тут же замечаю Хантера Моргана. Рядом с ним Робби Сэмпсон. Джек ловит мой взгляд и скупо улыбается в ответ. Он говорит с красивой блондинкой, и меня это совсем не парит. Я рада за него. – А что… Сегодня Конора не будет?
Эйдан изучает меня с самым серьезным выражением, какое я только видела у него на лице, обычно расплывающимся в ослепительной улыбке.
– Ты правда думаешь, что имеешь право об этом спрашивать?
Я запрокидываю голову.
– Прошу прощения?
– Конор в раздрае уже несколько недель, Харлоу. Черт, месяцев. Когда-нибудь пыталась жить с чуваком, у которого вечно плохое настроение? Отстой.
– Я тут могу быть совершенно ни при чем. Он волнуется из-за набора в команду.
– Это его тоже волнует, – соглашается Эйдан. – Но ты ошибаешься: это имеет к тебе отношение.
– Слушай, ты много не знаешь о…
– Да, он нам рассказал. Ты дружишь с его братом, которого он терпеть не может. Вот прямо охренеть как важно.
– Конор сказал, что это «охренеть как не важно»?
– Я перефразирую, ясно? Короче, я бы никогда вас не свел, если бы знал. Ты клевая чикса, но Харт мне как брат. Не говоря о том, что, с тех пор как вы замутили, он превратился в хренового второго пилота на свиданках. Улика первая: его тут даже
