Жена хозяина трущоб - Лика Семенова
Я не винила Сальвара за ложь. Ведь я смотрела старое кино, которое так любила тетка. Иногда читала книги. Мужчины врут. Впрочем, женщины тоже… Но сейчас я будто попала в классический сценарий. Конечно, они расстаются. Конечно, никакой свадьбы не будет. Именно поэтому эта ослепительная милая Алисия так переживает из-за платья и всего остального, боится не успеть.
Потому что свадьбы не будет…
Я закончила складывать кухонный текстиль, поставила корзину в шкаф. Мэйсон сказал, что для меня сегодня больше не будет заданий. Я спешила спрятаться в своей комнате. Мне было сложно все время делать вид, что все в порядке. Тем более, Леонора не слишком купилась, все пыталась выспросить, что стряслось.
Я прикрыла за собой дверь, потянула завязки фартука — хотела скорее его снять. Но заметила на кровати коробку. Не слишком большую, квадратную. Что там может быть? Я не стала медлить — просто подняла крышку. И стенки коробки тут же упали, открывая небольшой букет в плетеной белой корзинке. Я отстранилась, чувствуя, как неистово забилось сердце. До боли. Мне никогда не дарили цветов, тем более таких необыкновенных. Господи, ведь это же орхидеи. Настоящие, живые. Белые и розовые. Я видела их только на картинках. Сверху, прямо в цветы, был воткнут небольшой бумажный конверт. Я вытащила его, дрожащими пальцами достала карточку. На рыхлой плотной бумаге было аккуратно написано от руки:
«Это не свидание. В 21.00 в малой столовой».
Глава 61
Я пришла в малую столовую в назначенный час. Сальвар, как обычно, стоял у ночного окна, смотрел на город. Держал в руке стеклянный бокал.
Я не сразу поняла, что именно было не так. Осознала лишь тогда, когда он повернулся. Шины больше не было, а бокал он держал правой рукой. Я искренне порадовалась. Наконец он перестанет чувствовать себя беспомощным.
— Добрый вечер, Софи. Хорошо, что ты пришла.
Я кивнула, стараясь не смотреть на него:
— Добрый вечер, сэр. Я рада, что ваша рука зажила.
Уголок его губ знакомо дрогнул:
— Спасибо.
Сальвар подошел к пустому обеденному столу, взялся за спинку стула и немного отодвинул его:
— Присаживайся.
Внутри все задрожало. Что он придумал? Ужин? Не оставил возможности отказаться?
Я едва заметно покачала головой:
— Не надо, сэр.
Он поджал губы:
— Я уже пообещал, что это не свидание. Значит, так и есть.
Я не сдержалась:
— Поэтому прислали цветы?
— Это всего лишь цветы, Софи. Они тебе не понравились?
Я стиснула зубы, бросила с бессильным укором:
— Разве они могут кому-то не понравиться, сэр?
Я смотрела на них весь остаток дня, никак не могла налюбоваться. Переставляла с места на место. Нюхала, рассматривала, трогала лепестки, убеждаясь, что они, впрямь, живые. Наверное, было бы правильнее позвать Мэйсона и отдать коробку ему, но я просто не смогла. Во мне будто поселилась жадная капризная девочка. Они мои! Один раз не считается. Зато я всегда буду их помнить. Лучшие цветы на свете.
Сальвар вновь отодвинул стул:
— Присядь.
Пришлось выполнить просьбу. Я села за пустой стол. Напряженно смотрела, как он взял с консоли какую-то папку и сел напротив.
— У меня есть новости для тебя, Софи. — Он раскрыл папку, достал зеленый бумажный лист и положил передо мной: — Это данные твоей медицинской карты, внесенные при рождении. Копия из хранилища клиники «Ориенталь».
Я с недоумением подвинула бумагу поближе. Бегло просмотрела, не понимая, ровным счетом, ничего.
— Что это? Поддельные документы?
Он покачал головой:
— Настоящие, Софи.
Я снова просмотрела бумагу. Дата рождения была верной. Только не понимаю, откуда он это узнал. Я никогда не говорила. Имя, конечно же, не мое. Хотя похожее и очень красивое.
Я подняла глаза:
— Это вы придумали мне такое красивое имя?
Сальвар странно смотрел на меня и молчал.
— Откуда вы узнали дату моего рождения, сэр?
Он покручивал на столешнице бокал:
— Я отнес твою кровь в лабораторию клиники «Ориенталь». Там хранятся биологические данные всех зарегистрированных граждан южной агломерации. Обычно регистрация совершается по факту рождения. Информация дополняется по мере необходимости. В этой карточке лишь одна фиксация — по факту рождения. Твоего рождения, Софи. Эту карточку нашли по образцу твоей крови.
Я снова посмотрела в бумагу, опять на Сальвара.
— Вы как-то добились, чтобы для меня сделали эту карточку? Будто я родилась в Полисе?
Он покачал головой:
— В твоей крови нет маркера диких территорий. Ты действительно родилась в Полисе, Софи. Твое настоящее имя София-Аурелия Нотьер.
Я сидела, закаменев. Все еще ничего не понимала. И ничего не чувствовала, кроме какого-то сковывающего недоумения. Сглотнула, облизала губы.
— Но как такое возможно? Я всю жизнь прожила в Кампаниле. Сколько себя помню.
— Твоя мать Луиса Кампана оказалась приемной, Софи. Она три года проработала няней у твоей настоящей матери — Иоланты Нотьер.
Я каким-то чутьем понимала, что Сальвар не лжет, но никак не могла осмыслить услышанное. Будто разом отупела. Как такое может быть? Как?
— Мама меня… украла, что ли? Я никогда не поверю! Это ложь!
Сальвар покачал головой:
— Этого я не знаю. Я попытался найти Иоланту Нотьер, но ее, к сожалению, уже нет в живых. Она погибла в пожаре в собственной квартире в квартале Отриш восемнадцать лет назад. Утверждается, что ее трехлетняя дочь тоже была дома, но тело не нашли. — Он пристально посмотрел на меня: — София-Аурелия Нотьер пропала без вести, Софи. Ты пропала без вести.
Если бы я, хоть немного, помнила маму, наверное, все это оказалось бы страшным ударом. Но я ее совсем не помнила. Лишь на старых фотографиях. Просто при мыслях о ней всегда чувствовала в груди ласковое тепло. Она любила меня — я в этом не сомневалась ни на мгновение. Но принять, что у меня была другая мать, было сложно даже сейчас.
Я подняла голову, чувствуя, как в горле уже копится мерзкий ком.
— Кем она была? Иоланта Нотьер? Вы знаете?
Сальвар снова порылся в папке и положил передо мной небольшую фотографию:
— Вы очень похожи, Софи.
Мои руки бесконтрольно дрожали. Я несколько раз пыталась подцепить ногтем тонкую пластинку фото, но так и не смогла. Склонилась над столом, уронив голову на руки. На меня смотрела очень красивая рыжеволосая женщина, стоящая рядом с роялем. В элегантном черном платье, с высокой прической. Сходство было настолько очевидным, что я не могла его не признать. Только Иоланта Нотьер, конечно, была намного красивее. Ослепительно красива.
Глаза уже щипало от слез.
— Почему здесь рояль?
— Она была пианисткой, Софи,
