Поглощенные туманом - Нана Рай
В столовой одиноко горит камин. Стол накрыт на четыре персоны, и от этого кажется пустым. Еще никого нет, и Ника пользуется случаем, чтобы сделать пару кадров. Съемка позволяет отвлечься и успокоить нервно бьющееся сердце.
– Теперь мне ясны загадочные улыбки Паолы и сюрприз, которым она грозилась целый день.
От знакомого с хрипотцой голоса мурашки обнимают Нику теплыми объятиями. Она опускает камеру и несколько секунд не в силах говорить. Серый приталенный костюм‑тройка выглядит на Стефано так естественно, словно он в домашних штанах.
– Я вообще не понимаю, зачем все это, – бормочет Ника.
Стефано подходит к ней, и, несмотря на небрежный вид – руки засунуты в карманы, плечи расслаблены, – он выглядит как крадущийся тигр.
– Мои сестры всегда себе на уме, поэтому даже не пытайся искать причины их поступков. Все равно не найдешь.
От его восхищенного взгляда Ника не знает, куда себя деть. Просто провалиться под пол не получится. Впервые ей тяжело быть такой же прямолинейной, как обычно. Сейчас она чувствует себя беззащитной. В этом платье, с этим макияжем она теряет свою броню.
– Мы снова на «ты», – обиженно бросает она.
– А, ты про тот случай в кабинете? Я не хотел, чтобы Фрэнка приревновала к тебе. Она может быть прилипчивой, как клей.
– Я заметила, но твоя забота не помогла.
– Фрэнка что‑то сделала тебе? – Между бровей Стефано пролегает морщинка.
Он порывисто касается плеча Ники и слегка сжимает.
– Я умею за себя постоять, – шепчет Ника и поспешно отходит от мужчины, когда дверь раскрывается и в столовую входят сестры.
Ноги не держат, и она устало садится за стол.
– О боги, ты накрасилась? И в платье? А я думала, мы вместе поддержим нашу партию феминисток, – Джианна насмешливо оглядывает Нику.
Паола была права. Джианна не изменила своему стилю, хотя ее темно‑кремовый брючный костюм выглядит так же элегантно, как и синее платье сестры.
Ника молчит. Только бросает на Джианну косой взгляд и утыкается в тарелку. Фотоаппарат заботливо лежит рядом на столе. Паола поспешно занимает место рядом с сестрой, и Стефано садится возле Ники. Его пальцы вскользь касаются ее бедра. Она вздрагивает.
– Что у нас сегодня на ужин? – Джианна потирает руки и с аппетитом рассматривает закуски. – Тарталетки с икрой, креветки, кальмары… Замечательно! Морепродукты.
Несмотря на ее браваду, темные круги под глазами выдают усталые бессонные ночи. Впалые щеки и побледневшая кожа – бесконечная тревога о Мими. Кажется, стоит нажать на нужный рычаг, и Джианна сломается на глазах.
– Да, временный повар замечательно справляется. Однако до Люсы ей все равно далеко. – Паола улыбается брату, пока тот разливает белое вино по бокалам.
– Как она? – роняет Стефано.
– Так же. Но время лечит. Мими поправится, а значит, и Люса тоже. – И Джианна опрокидывает в себя бокал вина.
В ее голосе не слышно привычной иронии и сарказма. Сейчас она такая же обнаженная, как и Ника.
– Знаете, – произносит Паола, – давайте не будем о грустном. Скоро Ника представит каталог и уедет домой, но за это время я так к ней привыкла, что буду скучать. – Женщина улыбается.
– Да уж, – хмыкает Джианна, – она столько насмотрелась, что уже стала почти членом семьи.
– Спасибо, – судорожно выдавливает Ника.
Семья? Я помню ваш разговор.
Желание скинуть с себя платье только усиливается. Хочется надеть обычные джинсы и майку. Притворяться кем‑то другим Ника не умеет. И не хочет. Даже ради Стефано.
– Тебе много осталось комнат? – спрашивает мужчина.
Ника смотрит на него и чувствует, как краснеет:
– Только твоя.
Джианна хохочет:
– Так это исправимо. После ужина он покажет тебе свои хоромы. Там даже прибираться не надо. Стерильно, как в больнице. – Она давится последним словом.
– Не до такой степени, – бурчит Стефано. – Но да. Проблемы нет.
– Давайте я сфотографирую вас всех вместе! – восклицает Ника, чтобы избежать щекотливой темы, и с радостью хватается за камеру.
На лице Джианны сверкает искренняя улыбка, и она притягивает сестру к себе. Паола смеется. А Стефано слегка наклоняет голову и тепло улыбается. Фотография выходит чудесной. И Ника впервые чувствует, что перед ней настоящая семья.
За ужином разговоры шли о моде, о России и зиме. Беседа велась мягко и непринужденно. Даже Джианна поумерила пыл и перестала цеплять Нику. Но все равно нечто невидимое висело удушливым колпаком над ними и мешало забыть о страшном пожаре в подземелье.
Джианна первая отправилась спать, а вскоре и Паола.
Ника сама не замечает, как стрелки на часах двигаются в сторону полуночи. Но Стефано никуда не спешит. Он молча разглядывает вино в бокале и даже после ухода сестер не нарушает тишину.
– Наверное, пора отдыхать. – Ника откладывает в сторону десертную вилку.
Стефано переводит на нее задумчивый взгляд и кивает:
– Сфотографируешь мою комнату?
Несколько секунд Ника осмысливает вопрос.
– Возможно, лучше днем?
– Днем я буду работать. Сейчас самое время. К тому же я еще не хочу спать.
Она не решается возразить. Стефано говорит мягко и спокойно, но в его тоне ощущается властность. И Ника покорно встает и следует за графом по пустому замку. Он так же включает свет в каждой комнате. Интересно, сегодня кто‑нибудь выключит его или окна замка будут гореть желтыми глазницами всю ночь?
Знакомая винтовая лестница, на которой двести лет назад погибла Росина, приводит Нику в круглую спальню Стефано, почти идентичную ее комнате. Мельком оглядывает леопардовое покрывало на кровати, заваленный бумагами стол. Делает несколько снимков, разворачивается и фотографирует Стефано, стоящего в дверях. От серебристых глаз сердце щемит. Она опускает камеру и не сводит с мужчины глаз. Завороженная, смотрит, как он закрывает двери и медленно подходит к ней. Сжимает ладонями ее плечи.
– Ты нужна мне, Ника, – тихо шепчет он. – Я пытался выбросить тебя из головы, но не могу. Прости за те слова, что ты услышала. Прости за Фрэнку. Прости за все, но дай мне шанс.
– Шанс? – глухо повторяет Ника. – О чем ты, Стефано? Я не пара тебе. – Она сбрасывает его руки с плеч. – Сегодня я это поняла, когда увидела Фрэнку.
– А кто пара? Фрэнка, которой были нужны от меня лишь деньги? Ты думаешь, она сегодня явилась, и я тут же все забыл? Не смеши меня, Ника. Твоя ревность забавляет.
– Я не ревную.
– А как
