Рита, или Топор за сценой - Ирина Июльская

неизвестного музыканта. Однако, стоило Иваницкому притронуться к клавишам и начать играть, как в гостиной стало тише, а, спустя еще минуту гости замолкли и переключили внимание на молодого композитора. Стас играл недолго, сочтя нескромным злоупотреблять вниманием гостей. Когда музыка из-под его пальцев умолкла, раздались аплодисменты, на этот раз гораздо более громкие и дружные. Кто-то даже воскликнул:

- Браво, маэстро! – что понятно каждому на всех языках.

Первой к роялю, за которым сидел Иваницкий подошла сама Лиз, за ней следовал Ленни Когансон:

- Это в самом деле интересно. А что еще у вас есть?

- Есть уже написанный мюзикл, правда пока без названия.

- Хотелось бы послушать отрывок, - заинтересовалась Лиз.

Стас кивнул в знак согласия и стал наигрывать из того мюзикла, что написал еще в Москве и, который заставил восхититься самого отца Леонида, Когансона-старшего.

На искушенную Лиз исполнение оказало не меньшее воздействие, а гости уже вовсю аплодировали и не скрывали восторженных эмоций, окружая в кольцо рояль с музыкантом, требуя продолжения.

Стас, покраснев от такого неожиданного внимания к себе, стал наигрывать из того, что приходило в голову по памяти, часто импровизируя на ходу. А Леонид, или Ленни Когансон, внимательно наблюдал за Лиз. Он считывал с ее, обычно холодного лица, совсем другие эмоции, а в душе был вынужден признать, что сегодня Стас Иваницкий стал событием, настоящей Звездой его вечеринки. Ему удалось не только познакомиться с мисс Блейк, ему удалось поразить ее!

Подобного он не ожидал и даже заревновал, позавидовав таланту этого парня. По сравнению с ним, с его консерваторским образованием, тот на порядок выше. Утешало лишь одно:

- На Иваницком можно неплохо заработать, для этого даже не понадобятся усилия, чтобы убедить Лиз. Она сама профи и никогда не ошибается, а это прямая дорога к ее отцу, вернее, к его деньгам. – окончательно успокоил себя Когансон.

Стас собрался уходить и на предложение Леонида продолжить веселиться всем вместе в ресторане с забронированным и на его имя местом, отказался.

Леонид не стал настаивать, догадавшись, что у Иваницкого попросту нет на это денег. Да и, собственно, его задача оказалась выполнена. Сам того не ведая, он оказался в центре внимания Лиз Блейк, Леонид своими глазами видел, как она давала в руки Стаса свою визитку.

Провожая Иваницкого, Когансон успел тихо сказать:

- Я позвоню. Повезло, тебе парень. Только не будь дураком.

Что Леонид имел ввиду, простому парню из города Лида было совсем не понять. Да, и откуда ему было знать?!

Глава 43 Сложный вопрос

Вернувшись к себе под утро, Стас, едва раздевшись, рухнул на диван и сразу заснул. Проснулся уже за полдень и быстро сообразив на кухне для себя нехитрый завтрак, вернулся к вчерашней амбарной книге с набросками нот. Он просмотрел написанное и только тогда понял, что на самом деле он сотворил за какие-то пять часов, которые вполне мог потратить впустую в кинотеатре или просто слоняясь по городу, коротая время. А время - тот невосполнимый ресурс, отведенный каждому человеку и только от него самого зависит, как его использовать: во благо или во вред себе и другим. К счастью, Иваницкий ценил и берег время.

Пока он редактировал, переписывал начисто, написанное им накануне, в его крошечной квартирке раздался телефонный звонок, вернувший Стаса из мира звуков музыки в реальность, а голос из трубки принадлежал не кому-нибудь, а самой мисс Лиз Блейк. Она попросила о встрече. Иваницкий смущенно сказал, что его жилище слишком скромное, если не сказать убогое для нее. На что Лиз возразила:

- Не забывайте, что у вас контракт с «The magic of music», а я, как ваш непосредственный начальник, хочу сама посмотреть в каких условиях живет мой подчиненный.

У Стаса больше не осталось аргументов и он продиктовал адрес. Он и понятия не имел, что это первый случай, когда мисс Блейк сама напрямую позвонила и, более того, почти напросилась на визит к подчиненному – бедному и никому неизвестному музыканту из бывшего СССР, теперь России, только приоткрывшей дверь в «свободный мир».

Стас быстро убрал со стола посуду от его позднего завтрака и вдруг вспомнил, что он ничего не ел кроме бутерброда и кофе. Но это было в полдень, а сейчас за окнами стемнело и он почувствовал голод. Дожидаться прихода высокой начальницы, а тем более есть в ее присутствии, было бы катастрофой: у Стаса не было в холодильнике ничего достойного такой особы, как Лиз Блейк. Поэтому он сунул в рот банан, купленный в уличном киоске на распродаже, и уже успевший покрыться черными точками, быстро проглотил его, запив водой, тем самым заглушив в себе голод.

В этот момент раздался звонок в дверь, тут Стас вспомнил, что ему необходимо сменить футболку на рубашку. Он схватил первую попавшуюся в шкафу и пошел открывать, на ходу застегивая пуговицы.

На пороге стояла Лиз Блейк. На ней была кашемировая накидка поверх платья из летящего зеленого шелка, на темных волосах красовалась изысканная шляпка-таблетка с замысловатой вуалью, прикрывающей половину лица девушки. Лиз Блейк выглядела, как истинная леди. Впрочем, она и была таковой по всем статьям: и по происхождению, и по образованию, и по материальному благополучию. А ее изысканный стиль, лишь подчеркивал очевидное. Это было бы заметно, одень ее хоть в рубище.

Стас взял непривычную для себя роль джентльмена: принял накидку с плеч молодой женщины, ища глазами куда бы пристроить эту дорогую вещь, пропахшую духами. Прихожей в студии нет, прямо с порога открывается единое пространство: комната, соединенная с кухонным отсеком. Иваницкий набросил накидку на единственное в квартире кресло, предложив гостье стул, и когда та уселась, сел напротив нее.

Надо отдать должное Лиз, она восприняла условия проживания Стаса спокойно, не позволив себе никаких косых взглядов по сторонам. Хотя ей лично никогда не приходилось бывать в подобных жилищах, она имела о них представление из книг и театральных постановок. Вот и сегодня, прямо из театра позвонила и, решив не дожидаться окончания спектакля «Трамвай «Желание» по драме Т.Уильямса с похожей обстановкой, спонтанно назначила встречу Иваницкому и, словно попала в декорации такого же унылого быта, как и у Уильямса. Убогий подъезд дома без лифта с запахами дешевой пищи, громкие голоса жильцов за хлипкими дверями квартир… Прежде чем оказаться в жилье бедного музыканта под самой крышей, она честно прошла все десять этажей, стуча каблучками прелестных туфелек из последней коллекции Стюарта