Оставить на память - Лина Ласс
Но что, если Генри не бросит свою безумную идею найти девушку? Кинет все силы и время, рискуя выпасть не только из эшелона первых звёзд, но из своей собственной жизни. Стоила она того? Конечно нет. Не смотря на заявление Войта, Пол всё ещё лелеял надежду вернуть Генри в работу. Она поможет ему — всегда помогала — прийти в себя. Он отвлечётся и со временем забудет о ней. Поэтому стоило убедить Генри в том, что Ника просто запудрила ему мозги, иначе он так и погрязнет в её бессмысленных поисках.
Пол прошёл на кухню, налил виски себе и Генри. Вернувшись в гостиную, он протянул ему стакан и произнёс:
— Послушай. Она сказала, что ты не входил в её планы. Что, если она ушла, потому что не испытывает к тебе… кхм, тех же чувств.
Генри посмотрел на него, удивлённо подняв брови.
— Только не говори, что ищешь её, чтобы вернуть те рисунки. Я же вижу, ты влюбился, — на лице Генри прояснилось осознание. Надо же, парень даже сам себе не мог признаться в этом. Но, похоже, было глупо и дальше отрицать очевидное. — Что, если она побоялась сказать тебе лично? Порой людям непросто говорить это с глазу на глаз.
— Но почему она даже не оставила записки? — в отчаянии спросил Генри.
Пол развёл руками.
— Понятия не имею, парень. Может, на то были причины.
Они одновременно залпом осушили бокалы. Пол похлопал Войта по плечу, заставив его посмотреть ему прямо в глаза.
— Если всё, что она тебе рассказала, правда, я надеюсь только, что с ней всё хорошо. Но прошло больше трёх месяцев, Генри. Если бы она действительно хотела, она бы и вправду попыталась с тобой связаться. Я даже лично твои соцсети мониторил — весь директ прочитать пришлось. Ты бы только видел, что тебе присылают! — он засмеялся, и Войт, не выдержав, улыбнулся следом. — Тебе надо перезагрузиться. Ты неделями сидишь дома, ходишь в одной и той же одежде. Хоть бы побрился, а то на человека перестал быть похожим! Могу порекомендовать одно место, где тебя быстро приведут в порядок. Подправят, подлечат, — он с улыбкой подмигнул. — А потом, может, ты захочешь прочитать пару сценариев. Я не давлю, нет. Решать, конечно, тебе. Но, думаю, это поможет тебе отвлечься.
— Хорошо, — кивнул Генри. — Ничего не обещаю, не до того пока. Но я подумаю.
Потом они выпили ещё по стаканчику, Пол стал рассказывать, что происходило, пока все мысли Генри занимала одна рыжеволосая красавица. Говорил о своей семье и пересказал последние сплетни из жизни их общих знакомых. Они немного расслабились, смеялись над рассказами Пола, который любил приукрашивать подробности, и не заметили как прикончили всю бутылку, и разошлись далеко за полночь, оба чертовски пьяные.
Наутро Пол увидел прежнего Генри. Тот гладко выбрился, зачесал отросшие волосы и оделся в чистое. От вчерашнего сердечного страдальца не осталось и следа. Снова перед ним предстал непроницаемый и хладнокровный Генри Войт. С этого дня он больше не поднимал тему таинственной незнакомки Ники. И со стороны могло показаться, что он действительно оставил все мыли о ней. Но каждый раз с тех пор, бывая у Генри дома, Пол видел свидетельство того, что она неизменно осталась занозой в его сердце.
Но к работе Войт так и не вернулся. Он отсылал обратно все сценарии, которые присылал ему Гитис, от встреч с режиссёрами и студийными боссами вежливо отказывался, и к Рождеству попросил сделать официальное заявление от его имени, что он закончил актёрскую карьеру. Шумиха вокруг автокатастрофы начала потихоньку стихать. Телефон стал звонить реже, а назойливость папарацци почти сошла на нет. Генри появлялся на улице лишь для того, чтобы сделать пару кругов на утренней пробежке или отправляясь за покупкой в супермаркет, и изредка выбирался навестить свою мать. Войт стал молчаливей, не посещал вечеринки, даже новый год он встретил один в компании своего пса, хотя и Пол и родня пытались расшевелить его. Постепенно приглашений становилось всё меньше и меньше. Близкие начали привыкать к его полу-отшельническому образу жизни.
Но весна, как символ возрождения и новой жизни, принесла свои коррективы.
Глава 9
Когда Пол позвонил и предложил прилететь в L.A. для празднования Пасхи, Генри поначалу отказался. За несколько месяцев он уже отвык от шумных сборищ и поэтому не мог представить себя в их кругу. Но Гитис заверил его, что это будет сугубо семейное сборище. Мать Генри уезжала на праздник к брату, и, недолго думая, он купил билет.
Он всё ещё с тоской вспоминал лицо той, что оставила глубокую рану на его сердце. Но постепенно из памяти стиралась её улыбка, а чувства, что она в нём всколыхнула, притупились. И пусть она до сих пор не исчезла из его головы, сон его становился более спокойным, а беспокойство почти сошло на нет. Генри вновь стал подолгу гулять с псом, каждый раз приветливо здороваясь с соседями, с одним из которых он даже сдружился.
Альфред, стареющий учитель истории был невероятно вежлив и дружелюбен к Войту и не раз угощал Теда крекерами, когда встречал их на утренних прогулках. У него не было семьи, но он охотно приглашал своих друзей на посиделки под бутылочку хереса. Он не раз звал своего знаменитого соседа, и Генри даже согласился провести в его компании пару вечеров. Разговаривать с Альфредом и его окружением было увлекательно — это были в основном люди научного круга, им не интересны были работы Генри в кино, зато его мнение по вопросам истории и политики, волновало чрезвычайно.
Поэтому, когда Войт постучался к нему с просьбой приютить на несколько дней его пса, он, кажется был только рад такой компании.
— Куда собрались? — спросил историк.
— Мой старый друг пригласил отпраздновать Пасху вместе. — ответил Генри. — Он живёт в Америке. А я не успел сделать Теду все необходимые прививки. Надеюсь, я не слишком навязываюсь?
— Ну что вы, Генри! — Альфред потрепал по голове Теда. — Я только рад такой компании. И рад за вас, — он торжественно улыбнулся.
— За меня? — переспросил Войт.
— Конечно! Вы стали затворником. Раньше, когда вы только поселились на нашей улице, вы то и дело пропадали по вечерам. Я видел вас из окна своего кабинета, порой вы возвращались не один, — он заговорщицки подмигнул. — Но
