Любовь во времена серийных убийц - Алисия Томпсон

– Не обязательно, – ответил он.

Он даже не представлял. Мне потребовалось немало усилий, чтобы не поднимать эту тему, и то только потому, что я сомневалась, что Барбаре Энн нужна подобная атмосфера на вечеринке по поводу ее выхода на пенсию.

– Я оценил «Кит-Кат», – заявил он. – Правда. Я да-же собирался высказаться, как это чудесно: я открываю дверь, весь такой нарядный, а ты стоишь там с пакетом конфет.

Я улыбнулась.

– Тебе точно стоило это сделать, – согласилась я. – Это был Хэллоуин наоборот.

Он потер лоб, и я заметила, что там тоже остался черный след.

– Ну, я подумал об этом позже, а к тому времени момент был упущен. – Его взгляд на мгновение скользнул по мне, затем он отвернулся. – А еще я не очень хорош на вечеринках, – проговорил он.

Это заставило меня вспомнить речь, которую он произнес для Барбары, какой теплой и шутливой она была. И женщина, казалось, оценила это. Но потом я вспомнила, каким взволнованным он выглядел после этого, как покраснел. Я была сбита с толку, потому что в ту ночь он подошел ко мне первым, и я знала, как трудно мне бывает установить первый контакт. Но теперь я раскрыла, по крайней мере, еще одну тайну, связанную с Сэмом.

Он был застенчив.

Я все еще пыталась сообразить, что ответить, когда он кивнул в сторону моей машины.

– Попробуй сейчас, посмотрим, хватит ли энергии, чтобы завести ее.

Я скользнула на водительское сиденье, почти надеясь, что не услышу, как зарычит двигатель. Конечно, я хотела, чтобы она снова заработала, но не случилось бы ничего страшного, если бы на подзарядку ушло еще пять-десять минут. Особенно сейчас, когда я почувствовала, что у нас с Сэмом что-то налаживается.

Но, конечно, мне ужасно не повезло, потому что, когда я повернула ключ зажигания, двигатель зашипел, а затем с ревом заработал. Через лобовое стекло я увидела, как Сэм показывает мне поднятый вверх большой палец.

– Звучит хорошо. – Он уже начал отсоединять кабели. – Вероятно, тебе стоит дать двигателю поработать как минимум пятнадцать минут, прежде чем выключить его, чтобы убедиться, что аккумулятор достаточно зарядился.

– Сегодня здесь, похоже, не слишком оживленно. Я уверена, они бы не возражали, если бы мы постояли еще немного.

– О, ты уже можешь ехать, – проговорил Сэм. – Я просто хочу сказать, что, может быть, лучше поехать домой длинным путем, сделать несколько кругов по окрестностям.

Этого было достаточно, чтобы заставить меня задуматься, не создалась ли связь между нами из-за этих кабелей. Как только машины разъехались, мы тоже разделились. У меня была мысль пригласить его на ланч, в качестве благодарности за помощь с моей машиной. Но, очевидно, это было бы глупо, учитывая, что я рисковала тем, что моя «камри» снова заглохнет при первой же остановке, к тому же, казалось, Сэм стремился избавиться от меня.

Вот почему я предпочитаю держать людей на расстоянии вытянутой руки. Все становится намного сложнее, когда тебе действительно небезразлично, прислал ли кто-нибудь сообщение, принял ли приглашение или захотел пообщаться.

Я захлопнула дверцу, опустила стекло, чтобы весело помахать Сэму.

– Спасибо за помощь, – проговорила я. – Думаю… еще увидимся.

– Будет трудно этого не сделать, – улыбнулся он.

Я осторожно вырулила к выезду с библиотечной парковки и посмотрела в зеркало заднего вида. Сэм все еще стоял там с кабелями в руках, капот его грузовика был по-прежнему открыт. Я почти подумала о том, чтобы открыть дверь и окликнуть его, спросить, не хочет ли он все-таки перекусить после того, как мы доедем до дома. Но потом я вспомнила, что должна работать над диссертацией, а любое приглашение повлекло бы за собой кучу раздражающих вопросов о том, куда нам пойти и на чьей машине поехать, и не дай бог, он подумал бы, что это свидание. Не дай бог, чтобы я об этом подумала.

Я включила поворотник и выехала.

Десять

Написание диссертации затягивалось. Проблема заключалась в том, что если просто оставлять компьютер наедине с собой, слова не напечатаются в нем сами собой. Во всяком случае, мигающий курсор, казалось, в чем-то меня обвинял, а белый лист нового файла будто говорил: «Какого хрена ты тормозишь? Если тебе так сильно нравится “Хладнокровное убийство”, просто собери мозги в кучу и напиши об этом».

Внутренний голос моего компьютера, по-видимому, был довольно грубым.

Пытаясь всерьез взяться за работу, я выключила Wi-Fi, дабы напомнить себе, что пора перестать лазить по интернету. Все, что могло помешать мне включить его обратно двойным щелчком мышки – моя хрупкая сила воли. Поэтому я сказала себе, что сделаю небольшой перерыв, и принялась искать имя дочери Утреннего Убийцы.

В основном это были ожидаемые материалы – рецензии на ее книгу, интервью, которое она дала местному отделению CBS. На третьей странице результатов выдачи, я нашла ее пост на веб-сайте по квилтингу, где она интересовалась, нет ли у кого-то ткани, которую больше не выпускают. В одном из своих комментариев она упомянула местный магазин тканей, и я нашла в интернете и его.

Он находился примерно в часе езды от дома моего отца. Так что, очевидно, она все еще жила поблизости. И, вероятно, была очень сильным человеком, потому что, хоть мой папа и не убивал кучу людей, я все еще нервничала, всего лишь вернувшись в то место, где существовала вероятность столкнуться с людьми, которые могли его знать.

Рядом со мной зазвонил телефон, лежащий на столе. Я ответила, не отрывая взгляда от результатов поиска.

– Алло?

– Фиби. Как у Вас дела?

Меньше всего я ожидала услышать доктора Нильссон. Она никогда не звонила мне ни с того ни с сего, не договорившись об этом по электронной почте. Я закрыла поисковик с бесполезной информацией и вернулась к файлу с диссертацией, будто она могла увидеть мой экран через телефон и узнать, что я страдаю фигней.

– Отлично, – произнесла я, мой голос прозвучал немного выше, чем обычно. – Работаю над разделом о Капоте.

Не из-за последней ли главы, которую я сдала, она звонит? Неужели все так плохо, что ей пришлось позвонить, чтобы пообщаться со мной лично? Может быть, я переборщила с запятыми, из-за чего у нее глаза полезли из орбит и в качестве последнего действия перед тем, как, приняв обезболивающее, погрузиться в глубокий сон, она рявкнула Сири, чтобы та набрала мне?

Черт, неужели я снова использовала слово «безразлично»? Однажды