Обманный бросок - Лиз Томфорд

Хотела бы я всегда так спокойно относиться к прикосновениям! Но тот физический контакт был совершенно иным, чем здесь, в тренажерном зале.

Я начала работать в области спортивной медицины еще на первом курсе. Дин был игроком бейсбольной команды нашего университета, и я помню, как увидела его в тренажерном зале после одной из игр.

Врачи и тренеры команды работали со спортсменами, используя различные виды послематчевой терапии и помогая расслабиться с помощью растяжки. Я помню, как легко медицинский персонал прикасался к спортсменам.

Тогда сама мысль о прикосновении к кому-то была для меня чуждой, и я оказалась одновременно шокирована и заинтригована тем фактом, что существует профессия, позволяющая использовать свое тело для исцеления чужого.

Никто и никогда не касался меня по-настоящему. Я не могу припомнить, чтобы меня обнимали в детстве. Никто никогда не держал меня за руку и не прижимался ко мне. В то время я не знала, что это ненормально, но как только поступила в колледж, то поняла: со мной что-то не так. Все мое тело напрягалось, когда новые университетские друзья пытались обнять меня в знак приветствия.

В следующем семестре я начала стажироваться в бейсбольной команде Дина и сменила специальность на медицинскую. Я влюбилась в науку! Удивительно, но человеческий организм способен разрушаться и восстанавливаться. Можно сделать свое тело крепче, чтобы избежать травм.

Я научилась использовать свои руки для исцеления другого человека. И хотя физический контакт, не связанный с медициной, все еще кажется мне неестественным, я работаю над этим.

– Ты собираешься посмотреть мне в глаза или…

Я продолжаю разминать руку Кая, пока он сидит на массажном столе.

– Нет, если можно.

Он усмехается.

– Ты меня ненавидишь? – спрашиваю я.

– Черт возьми, Кеннеди! Никогда не думал, что ты настолько склонна драматизировать.

Я отпускаю его руку и наконец поднимаю взгляд. Да, поднимаю, хотя он сидит, а я стою, потому что братья Родез невероятно высокие.

– Теперь ты изменил свое мнение обо мне?

– Конечно, нет.

– Я, по сути, использую твоего брата.

– Он, кажется, не возражает. Я почти уверен, что он вызвался бы в добровольцы, если бы имел такую возможность.

Я никогда не пойму так называемой влюбленности Исайи. Если бы он знал обо мне хоть что-то, его чувства бы давно испарились. Коннору предложили управлять компанией моей семьи. Все, что ему нужно было для этого сделать, – быть со мной, и он не справился.

Кай говорит тихо, чтобы слышали только мы.

– Однако если ты причинишь ему боль, у нас будет совсем другой разговор.

– Он не должен пострадать. В этом нет ничего личного. Это просто сделка. И ее срок истекает через шесть месяцев.

Кай касается кольца своей матери на моем пальце.

– Я не уверен, что он воспринимает это именно так.

Меня это тоже беспокоит. Это кольцо кажется слишком серьезным для того, что мы затеяли.

На массажный стол рядом с Каем шлепается одноразовая тарелка с домашним сэндвичем.

– Ешь, – говорит Исайя, обращаясь ко мне.

Я поднимаю взгляд на другого чересчур высокого Родеза.

– Я же сказала, что все в порядке…

– Съешь сэндвич, Кенни! Ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь в обморок. – Он поворачивается к брату. – Она здесь весь день и не прекращает работать! Не позволяй ей продолжать разминку, пока она не поест.

Исайя уходит, строго наказав мне съесть этот сэндвич, и Кай хохочет.

Здесь есть столовая, и, похожи, именно там он его и добыл. Я тоже могу туда сходить, просто у меня пока не было такой возможности: когда у моих коллег бывают перерывы, я не позволяю себе останавливаться.

Доктор Фредрик, возможно, никогда не захочет меня повысить, но, когда к нему обратятся за рекомендацией, не сможет сказать, что я не самый трудолюбивый работник в его отделе.

Я снова беру Кая за руку, чтобы закончить разминку перед игрой, но он убирает ее, придвигая ко мне тарелку.

– Ты слышала. Я не собираюсь быть причиной обморока своей невестки.

– Не называй меня так!

Его озорная ухмылка очень похожа на улыбку его брата.

– Объявляю общий сбор! – кричит Монти на весь тренажерный зал. – Владелец нашей команды мистер Ремингтон хотел бы кое-что сказать.

Я сразу же замечаю на другом конце зала Исайю. Он тоже смотрит на меня, жестом показывая, что что-то не так.

– Я вас не задержу надолго, – говорит Артур Ремингтон, поднимая руку. – Хочу пожелать вам удачи. Я с нетерпением жду очередного успешного сезона. Это мой сорок второй год в качестве владельца «Воинов Города ветров», и я горжусь командой, собравшейся в этом зале. Но прежде, чем этот бейсбольный год начнется официально, я хотел бы объявить, что это мой последний сезон.

Мы с Исайей снова переглядываемся.

– В следующем году нашу семейную команду возглавит моя внучка Риз. – Он протягивает руку, указывая на женщину, которая, видимо, и есть его внучка.

Она очень красива. На вид лет тридцати пяти. Короткие светлые волосы, стройная фигура, и одета с иголочки. Сногсшибательная во всех смыслах этого слова. Но что более важно – она женщина. Женщина собирается возглавить всю эту организацию! Еще одна женщина в сфере, где заправляют мужчины.

В глубине души я понимаю, что хотела бы быть здесь в следующем году, чтобы это увидеть.

– Я буду скучать по ежедневным встречам с каждым из вас и по этому полю, но мне не терпится передать в руки своей любимой внучки наследие нашей семьи.

Зал дружно аплодирует, а Риз просто поднимает руку в знак приветствия.

– В этом сезоне вы будете видеться с ней гораздо чаще, чем со мной. В ходе подготовки к вступлению в должность Риз будет замещать меня там, где я не смогу присутствовать. Это касается как домашних, так и выездных игр. Она будет путешествовать с вами весь сезон и отчитываться передо мной, так что относитесь к ней так же, как относились бы ко мне.

Стоп.

Путешествовать с нами?

Я снова нахожу глазами Исайю, ожидая увидеть ужас на его лице – такой же, как у меня, но он просто стоит, засунув руки в карманы, и на его лице ехидная ухмылка.

Он не хуже меня понимает, что теперь одного заявления о том, что мы женаты, будет недостаточно. Теперь мы постоянно будем под наблюдением, и придется притворяться.

9

Исайя

Кеннеди уплетает приготовленный мной сэндвич, и, глядя на это, я мгновенно возбуждаюсь. И еще сильнее – от тихого стона, который