Следующая цель – твое сердце - Нетта Хайд

– Зачем вызывать лифт дважды, если мы можем поехать вместе, не правда ли? – произносит с улыбкой Дерек, подойдя к нам, и выжидающе смотрит на меня, а затем на Хантера.

– Какой этаж? – спрашивает Хантер.

– Самый верхний, – отвечает бывший.

«Нет, нет, нет. Не говори, что ты – мой сосед? Я ведь просто пошутила, Вселенная. Ну, не подставляй меня так, пожалуйста».

Я беру ладонь Хантера в свою руку и крепко сжимаю, чтобы он не смел рыпаться. И когда лифт останавливается на нужном этаже, я тяну его за собой в мой номер.

– Ничего не говори, Хантер, – тихо прошу его.

– Я ничего и не говорю, Тея, – Хантер улыбается, явно зная, что крутится у меня в голове.

– Ничего себе, так мы соседи, – довольно громко говорит Дерек, прикладывая ключ-карту к дисплею под дверной ручкой.

– Удивительно, правда? – спрашивает Хантер, прожигая в моем лице дыры.

«Блять, ну вы серьезно?»

Я открываю двери и влетаю в номер, ставлю на стол корзину с анемонами. Затем быстрым шагом направляюсь к окну, закрываю его темными шторами, и возвращаюсь к Хантеру.

«Итак, сейчас мне придется просить его жить со мной. Давай, Тея, ты справишься».

– Диван твой, – коротко произношу я без каких-либо предисловий, устремляя свой взгляд на него.

– А кто сказал, что я захочу здесь остаться? – сложив руки на груди, серьезно спрашивает он, но я понимаю, что он издевается надо мной. – Мне и в моем номере нравится.

– Ты остаешься здесь, охотник, – я подхожу к нему вплотную и, склонив голову, заглядываю в его глаза, придумывая причину, чтобы он согласился: – Ты ведь не хочешь, чтобы мистер Андрианакис решил, что ты его обманул с наличием подружки-переводчицы?

– Ты ведь не поэтому хочешь, чтобы я остался, – недоверчиво смотрит в мое лицо.

– Не поэтому, – признаюсь, сделав паузу, и вздыхаю. – Давай поступим так: пока мы находимся здесь, за пределами этой комнаты, ты играешь роль заботливого парня, а я любящей девушки. Это принесет пользу и тебе, и мне. Идет?

– Дейенерис, зачем тебе это? – спрашивает Хантер с явным интересом.

– Я же не спрашиваю, зачем это тебе, вот и ты не спрашивай, – отнекиваюсь, потому что в голове сейчас пустота, которая просто не позволяет моему мозгу адекватно соображать и построить логичный ответ, удовлетворивший хотя бы меня. – Все, охотник, иди за своими вещами, а я пойду в душ, – разворачиваюсь и подхожу к двери в ванную комнату, но останавливаюсь, когда слышу его уверенный голос:

– Мои вещи уже давно находятся здесь. – Он расслабленно падает на стоящий рядом с торшером диван и лениво опускает руки по сторонам.

– В смысле?

– Я всегда остаюсь в этом номере, когда приезжаю сюда. И если бы ты разгребла чемодан, – он кивает на мой багаж, – то обратила бы внимание на наличие мужской одежды в шкафу.

Я подхожу к шкафу, предполагая, что это очередной блеф, но распахнув зеркальные дверцы, попадаю в мрачный мир Каттанео. Он не лжет. Его вещи аккуратно располагаются на полках.

– Я говорила, что мне надо было занять обычный номер, – тихо произношу.

– Что ты, мы могли с самого начала быть здесь вместе, но ты решила устроить истерику с отдельными номерами.

– Ой, простите, мистер Каттанео, что предпочитаю находиться от вас на приличном расстоянии, – кланяюсь ему с преувеличенной учтивостью. – Ты все равно будешь спать на диване, – с этими словами я исчезаю за дверью ванной комнаты, намеренно прожигая его своим взглядом до последнего момента. Внутри меня бушует шторм, но я стараюсь держаться стойко, пусть только на поверхности.

Когда я выхожу из ванной, номер кажется пустым – Хантера нигде нет. Он ушел.

«Надеюсь, навсегда.»

Я подхожу к двери и проверяю, закрыта ли она. И убедившись, что никто посторонний не вломится сюда, я стряхиваю с тела полотенце, оставаясь в одних трусиках, и начинаю бродить по номеру.

Включаю музыку на телевизоре, которая начинает громко озвучивать дерзкие ноты какого-то популярного трека, который я откуда-то знаю наизусть, – это помогает мне расслабиться. Пританцовывая, я подхожу к зеркалу и приступаю к сушке волос,  сначала полотенцем, а затем феном.

Наклоняюсь, чтобы тщательнее просушить корни, обдуваю их прохладным воздухом. А когда выпрямляюсь, то мгновенно встречаюсь в отражении с проникновенным, глубоким, жадным и очень заинтересованным взглядом Хантера. Легкая улыбка играет на моих губах, предвкушая занимательный разговор.

– Тебе ведь не нравится «дохлое» тело. А смотришь так, словно мечтаешь о нем, – напоминаю ему слова, которые я сказала у бассейна, пытаясь вывести его из себя.

– Не нравится, – хрипло отвечает Хантер и, кажется, совсем не моргает.

Мне становится понятно, что он лжет. Все это время лгал, когда говорил, что мое тело для него не представляет никакого интереса.

– Очень жаль, – напускаю на лицо обиженный вид и одной рукой откидываю не до конца высушенные локоны назад, открывая ему обзор на свою грудь. А второй продолжаю держать включенный фен, непринужденно обдувать шею и грудь. – Тогда ничего ведь страшного, если я буду так ходить? Здесь слишком душно.

Его молчание становится оглушающим в тишине между музыкальными нотами, и я поворачиваюсь к нему всем телом, ощущая, как мой пульс учащается.

– Ты ведь не против? – спрашиваю, не зная точно, что вызывает такую реакцию моего тела – то ли сквозняк, то ли легкий ветерок от фена, а может быть обманчивый взгляд, пронизывающий меня до скрежета косточек.

Хантер не отвечает. Он просто стоит и смотрит на меня. Но не на грудь, нет. Он смотрит исключительно в мои глаза.

Его молчание уже становится невыносимым, и как только я собираюсь еще что-то сказать, как-то спровоцировать его, он слишком быстрым шагом подходит ко мне.

Схватив за слегка влажные волосы, он впечатывает меня в прохладное зеркало, находящееся за моей спиной. Это действие вызывает из моего горла тяжелый, протяжный, но приглушенный стон, наполненный неожиданным удовольствием.

Мне не больно.

Совсем наоборот.

Чувство власти, силы и мужественности, исходящих от Хантера, захватывает меня полностью. А я, глупенькая девочка, которая в первую встречу с ним нагло лгала о том, что этот парень не мой типаж. Еще как мой. Он – именно то, что так необходимо моему телу.

Хантер наклоняется ниже, вдыхая запах моей кожи. Его горячее дыхание обжигает оголенную шею. Мои соски твердеют еще больше, грудь до боли наливается и учащенно вздымается, а сердце бешено колотится в предвкушении.

Я хочу его. Каждой клеткой своего тела я жажду этой мучительной, запретной страсти. Еще пару часов назад я кричала, что ни за что не впущу его