От него не убежишь - Лина Ласс

– Вас сопроводят на нашей машине до аэропорта и посадят в самолёт, – назидательно пояснил он. – В Москве вас уже ждут. Отвезут, куда скажете.

Я заглянула в билеты, проверяя время и дату вылета.

– И вот ещё, – консул протянул мне смартфон.

Я не поверила своим глазам! Это же мой телефон!

– Я думала его конфисковали!

– Предполагаю, что там немного чего оставили, но… – Наверное, впервые я увидела на лице этого строгого мужчины улыбку.

– Спасибо огромное! – я сжала телефон в руке.

Консул поднял руки:

– Не благодарите меня. Это всё Александр.

Я замерла, но не подала виду, что меня это взволновало, хотя сердце отдавалось где-то в горле. Мы так и не поговорили. Я чувствовала, что мне необходимо прояснить один вопрос, извиниться, но и сама не предпринимала никаких попыток. Может из-за страха, может, из-за гордости. Я много раз думала застать Алекса одного в его комнате, но так и не решилась постучать в его дверь. И теперь ярмо вины давило на шею.

– А Алекс… – я осеклась. – Капитан Логинов летит со мной?

– Нет, он вылетел в Москву ещё вчера.

Кажется, я услышала звон своего разбитого сердца. Я закивала, пытаясь вымучить улыбку. Не думаю, что Алексей Дмитриевич догадывался, что нас с Алексом связывает что-то большее, чем просто деловые отношения.

Что-то большее…

Оставшись одна, я присоединила разрядившийся телефон к зарядке, и стоило ему включиться, как обрушилась целая лавина сообщений и пропущенных звонков. Номера почти сплошь были незнакомыми за исключением мамы и Алисы. Подруга звонила мне миллион раз и прислала столько же сообщений. Но отвечать на них сейчас мне не хотелось. Я искала послания от того, кто был нужен мне рядом, но… ничего. Совершенно. Наша история сообщений была очищена. Не хотелось думать, что к этому приложил руку сам Алекс, но эта мысль не отпускала меня до самой Москвы.

У порога консульства ещё оставалось два фургона с журналистами и стоило мне высунуться на улицу, как произошло оживление. Репортёры бросились к забору, крича какие-то вопросы, но я шла к машине опустив голову и как можно быстрее юркнула в салон. С собой у меня была только маленькая сумка, которую мне любезно отдала Ольга – своих вещей, кроме телефона и документов у меня не было. Тем легче – хотелось покинуть Францию налегке, без единого сожаления о вещах, оставленных на яхте.

Столица встретила нас серой моросью и холодом. Осень подбиралась всё ближе и, пролетая над родными просторами можно было заметить, как желтеет листва. Я разглядывала из иллюминатора город, но он больше не волновал меня. Высокие небоскрёбы, там, где находились мои апартаменты, вызывали лишь тяжесть на сердце.

Сойдя с самолёта, я ожидала увидеть толпу журналистов, о которой нас успели предупредить, но меня провели через другой выход, подальше от любопытных глаз. Двое сопровождающих, молчаливые крепкие ребята, подхватили меня под руки и провели коридорами для персонала в обход всех постов. Я безвольно следовала за ними, позволяя уводить от сборища репортёров.

Сил не было даже задавать вопросы. Если бы они были не из известного ведомства, а, допустим, похитителями, я бы даже не подумала сопротивляться – так всё стало безразлично. Но в момент, когда стеклянные двери, ведущие на улицу, распахнулись перед нами, я подумала, что теряю почву под ногами.

Гордо выпрямившись, в идеальном черном костюме, сидевшем точно по фигуре, передо мной предстала Елена Корчинская, жена… нет, теперь уже вдова Павла. Взгляд холодных тёмных глаз пронзил меня насквозь, но во всём её лице было столько брезгливости, будто она смотрела на грязь на своих туфлях. Как она знала, что я буду здесь? Неужели специально пришла меня поприветствовать?

Из-за её спины показался мужчина, в котором я сразу узнала Олега, её сына. Он смерил меня тем же холодным взглядом, а его тонкие губы с отвращением дрогнули. Бледное лицо будто было высечено из камня, а глаза подозрительно сощурились.

Кожа моя покрылась мурашками. К чему этот спектакль? Чтобы запугать меня? Тогда они опоздали. Я натерпелась страху на всю жизнь вперёд. Обвинить в смерти Павла? Тогда я их разочарую – не там ищут виновного, и это уже доказала французская полиция. Может, посмотреть на меня как на цирковую зверушку? Что ж, помешать я им не могла.

Но мои сопровождающие провели меня мимо этих двоих к чёрному внедорожнику и, открыв дверь, посадили внутрь. Я не решилась поднять на них глаза, но чувствовала их тяжёлый взгляд, от чего затошнило и закружилась голова. И только когда машина тронулась, увозя меня от Корчинских, я обернулась назад.

– Воды хотите? – Окликнул меня один из парней. – Вы что-то бледная совсем.

Я молча кивнула и с благодарностью приняла бутылку минералки. Парень проследил за моим взглядом и, видно поняв причину моей бледности, произнёс:

– Они ждут тело.

– Тело? – я нахмурилась.

– В самолёте, в котором мы летели, тело Павла.

Я с трудом проглотила рвавшийся наружу завтрак. Никто не посчитал нужным сообщить мне, что мы полетим с трупом на борту. Да что там с трупом – это был мой погибший друг! Но этот парень, по всей видимости, думал, что кроме обычного секса нас ничего не связывало, и совсем не пощадил мои чувства таким признанием.

Меня бросило в озноб, и всю дорогу я рассматривала свои дрожащие руки, сцепленные в замок на коленях. Было не по себе от того, как смотрела семья Павла на меня, испепеляющим жестоким взглядом. Они пришли встречать тело своего отца и мужа, а столкнулись со мной. Зачем меня отправили тем же рейсом и почему не сказали о таком важном моменте?

Я представляла себе, как гроб с телом спустят из багажного отделения самолёта, как его погрузят в машину…

Как опустят в глубокую могилу…

Нет, не могу об этом думать без малейшего желания попрощаться с завтраком. Как же сейчас хотелось прильнуть к другу, к родному человеку, к тому, кто бы смог меня утешить. Но рядом были только малознакомые провожатые, имён которых я даже не потрудилась запомнить. А тот, кого я больше всего хотела видеть, пропал, исчез и даже стёр все наши сообщения.

Я взяла в руки телефон, вновь проверяя его в надежде, что вся переписка могла восстановиться сама по себе. Пусто… как и в моём сердце.

Я должна позвонить ему… нет, лучше написать. Но что? Простое «привет»? Или «Прости меня»? Палец завис над экраном, готовый обличить мои мысли в слова… но я нажала кнопку блокировки и положила