От него не убежишь - Лина Ласс
Его тело ослабло, он едва держался на руках, чтобы не придавить меня своим весом. Его губы покрывали мои плечи поцелуями, лёгкими словно пёрышки. Такая нежность после бурного секса, такой разный Алекс. Он поднял голову и взглянул в мои глаза. Тёмный цвет бушующего моря, в которых всё ещё сверкал лихорадочный блеск, но в нём появилось что-то ещё, едва уловимое и такое волнующее.
– Мне кажется, я мечтал об этом с тех пор, как вновь тебя увидел, – он поцеловал уголок моих губ.
– А горничная из подмосковного отеля? Та, которую я видела выходящей из твоего номера.
Алекс усмехнулся.
– Это что, ревность? Она приносила мне полотенца, – он нежно гладил мне лицо, убирая в сторону волосы, упавшие на лоб, но у меня не оставалось сомнений, он не лжёт. Ему ни к чему меня обманывать. – Да и не до отношений мне было. Работа отнимает слишком много времени и сил.
– Но сейчас у нас вся ночь впереди, – я взяла его лицо в ладони и притянула к себе, чувствуя, как возвращается жар желания.
*обслуживание номера (фр.)
Глава 15
Я была совершенно без сил, когда провалилась в тяжёлый сон. После того как мы обуздали первое желание почти сразу последовал второй раунд. В нас обоих накопилось столько неистраченной энергии, которую мы отдавали друг другу без остатка, что почти разворотили весь номер, чтобы в конце концов обессиленными упасть на кровать.
Никогда прежде я не испытывала ничего подобного. То, с какой страстью мы набрасывались друг на друга, словно изголодавшиеся звери, заставило потерять голову. Сначала мы задели дешёвую картину над кроватью, которая полетела вниз, разбивая раму, потом на пол последовал стоявшей на прикроватной тумбе ночник. Подушки, одеяла – всё слетело с кровати.
Его руки и губы я чувствовала везде и, казалось, не осталось места, где бы они не побывали. Каждое их прикосновение приводило в ещё больший жар и трепет, возвышая на вершину эйфории. Я вскрикивала вновь и вновь, дрожа от экстаза и припадала к его рту как жаждущий путник припадает к воде. И когда мы полностью вымотавшиеся тяжело дыша опустились на простыни, на моём лице была улыбка.
Голова упокоилась на его широкой и тёплой груди, в которой сильно билось сердце. Слушая его мерный стук, я расслаблялась, будто находясь в плотном коконе, скрывавшем меня от всяких тревог и проблем. Я чувствовала, как он перебирает пальцами мои волосы, что-то неразборчиво шепчет, из-за навалившейся дрёмы я не могла расслышать, но это бормотание убаюкало меня лучше маминой колыбельной.
Мне показалось, что я не проспала и минуты, как меня резко выдернули из сна. Алекс стоял надо мной, тряся за плечи. В комнате было темно, её освещал лишь свет от включённого телевизора.
– Аня, живо вставай.
Я с трудом разлепила глаза, пытаясь понять в чём причина такого скорого пробуждения. Но тревога в голосе Алекса и его озабоченный вид быстро меня отрезвили. Он был уже одет в брюки и набрасывал на себя не успевшую высохнуть рубашку.
– Одевайся, – командным тоном объявил он.
– Что случилось?
Алекс молча указал мне на телевизор. Я приподнялась на локте, вглядываясь в экран. Поначалу он ослепил, но через секунду я сморгнула и изображение стало чётче. Звук было едва слышно, но диктор новостей что-то быстро говорил с серьёзным видом. Конечно, я не понимала, что заставило так волноваться моего друга детства, но в следующую секунду на экране возникли две фотографии – моя и Алекса. Фото, видно, были отсканированы с наших паспортов – я на изображении была на три года моложе, с волосами покороче и при полной «боевой раскраске». Алекса я узнала не сразу – он был гладко выбрит и одет в форму.
Я подскочила, укрываясь тонкой простынёй.
– Что это значит?
– Нас объявили в розыск по всему югу.
Меня на миг парализовало. Сердце забилось в отчаянии, я смотрела на суетящегося Алекса, который подавал мне рубашку. Пребывая будто в каком-то кошмарном сне, я взяла всё ещё влажную одежду и с трудом натянула её на плечи, затем обулась в туфли.
Когда же это кончится? Кажется, мгновение назад я пребывала в сладкой неге в объятиях мужчины, с которым за последние два дня наконец ощутила себя в безопасности, и тут судьбе стало угодно нанести очередной удар. И если раньше мы бежали от пуль одного продажного копа, то что теперь? Бегать от всей полиции Франции?
Пальцы никак не могли справиться с пуговицами, и Алекс, видя как я копаюсь, повернул меня к себе и быстро застегнул на мне одежду. Затем схватил со стола телефон и брошенную наличку, сунул их в карман и потянул меня к выходу, не позаботившись о том, чтобы выключить телевизор. Он провёл меня через коридор, остановившись только у дверей, ведущих в холл, выглянул наружу убедиться, что в фойе никого нет, и потащил меня за руку на улицу.
Снаружи было пустынно и темно, только звук наших шагов в тишине глухо отдавался от мостовой. Дождь закончился, и лужи отражались в свете редких фонарей. Воздух похолодел, и неприкрытая кожа на ногах тут же покрылась мурашками.
– Который час? – я шептала совершенно напрасно. Как будто меня мог кто-то услышать на этой пустынной улице!
– Час ночи, – так же шепнул Алекс.
Всего-то? Кажется, я успела вздремнуть только полчаса, но адреналин в крови спугнул усталость прочь и не оставил и следа от сонливости. Мы почти бежали по пустой ночной улице, но Алекс будто точно знал дорогу.
– Куда мы идём?
– Мы бежим из города, – не оборачиваясь бросил он. – Автовокзал под наблюдением – на автобус нам нельзя, автостопом тоже, остаётся…
Он притормозил, оглядел улицу и отпустил мою руку, но только для того, чтобы поднять с земли камень.
– Отойди, – он отвёл меня на пару шагов и замахнувшись бросил его в окно ближайшей припаркованной машины. Стекло с треском обрушилось. Я ожидала писка сигнализации, но как только звон разбитого стекла смолк улица вновь погрузилась в тишину. Авто было довольно старым, неприметным и, видимо, хозяин посчитал лишним обезопасить его дополнительной защитой.
Алекс выбил оставшееся стекло и открыл дверь, нырнул под руль и спустя полминуты мотор со скрипом завёлся. Прекрасно, он умеет
