Обманутая - Рина Дейн
– А что еще можно?
– Я бы мог тебя поцеловать, но боюсь, что снова размажу помаду и расстрою тебя.
Неподалеку от них прошла шумная компания подростков, человек шесть-семь. Олеся отвлеклась на них. И парни, и девушки смеялись и о чем-то бурно разговаривали, перекрикивали друг друга. Она слышала их разговор, но не могла разобрать слов. Один парень подбежал к девушке, волосы которой были собраны в высокий хвост, подхватил ее на руки, перебросил через плечо и побежал в сторону от компании. Незнакомка визжала и кричала, смеялась и просила отпустить ее, а парень все бежал. Олеся задумалась – что, если у нее тоже есть такие безумные воспоминания, но она их не помнила? Что, если и ее кто-то так закидывал и убегал?
Момент был упущен.
Обняв Олесю еще крепче, Эрик начал разговор о работе. В основном спрашивал о рабочем дне Олеси, интересовался тем странным парнем, который угощал ее напитками. Сегодня его не было, и Олеся была лишь рада, даже говорила об этом с улыбкой.
– Людочка сегодня учудила. Она с чего-то взяла, что до Нового года непременно встретит своего принца. И теперь каждому симпатичному мужчине до сорока предлагает отношения.
– То есть как предлагает? – усмехнулся он.
– А вот так! Подходит и спрашивает, что желают: чай, кофе или даму сердца.
– Эта Людочка твоя странная девушка. Как-нибудь нарвется не на того принца, и все, ищи ее потом… но ладно, не будем об этой роковой даме и просто давай посидим в тишине? Только я и ты, хорошо?
Кивнув, она положила голову на его плечо, прикрыла глаза. Поглаживая ее по спине, Эрик тихо рассказывал о работе, невзначай говорил о дальнейших планах на их совместную жизнь, и Олеся со всем соглашалась. Они планировали пожить немного здесь, поднакопить и рвануть дальше. Она хотела жить у самого берега моря, а не в городке вблизи его, а Эрик хотел к горам, чтобы видеть их вершины из окна.
– Поживем здесь, накопим денег и рванем, куда глаза глядят. Я бы хотел объездить с тобой весь мир. Только ты и я.
– Звучит красиво.
– Это не только звучит, но и будет выглядеть красиво, – тихо пробормотал Эрик, наклонившись и поцеловав ее в щеку. – Ты замерзла. Пора домой.
– Пойдем, – кивнула Олеся, переведя на него взгляд. Из-за холода ее нос покраснел, на щеках появился румянец, а руки и вовсе замерзли.
Подумав, Эрик осмотрелся вокруг и медленно наклонился ближе к Олесе. Он едва заметно улыбнулся, провел языком по своим губам и через мгновение соприкоснулся ими с губами Олеси. К удивлению, горячими и сладкими. Выдохнув от неожиданности, Олеся подняла руку, приобняла Эрика за плечи. Эрик целовал ее не спеша, прижимал к себе и медленно углублял поцелуй, боясь спугнуть. Но чем дольше все это продолжалось, тем сильнее Эрик набирался храбрости. Поцелуй становился более жадным и страстным, но нежность никуда не исчезала.
Эрик вжал ее хрупкое тело в свое, одну руку положил на щеку, другой спустился к ягодицам и легко сжал. Настолько, насколько позволяла одежда. Стараясь окончательно не потерять голову, Эрик все же набрался сил и прервал поцелуй через пару минут. Тяжело дыша, он смотрел на Олесю и улыбался. Сама она смущенно вытирала остатки помады с его губ, облизывала свои.
– Нам пора домой, Олеся? – прошептал Эрик, стараясь привести дыхание в порядок. Увидев ее кивок, Эрик опустил Олесю на ноги и поднялся сам, взял за руку и повел в сторону их дома.
Двадцать четвертая глава
Их день начался ближе к обеду. Так совпало, что сегодня у них обоих был выходной и спешить никуда было не нужно. Эрик проснулся первым, но вовсе не хотел подниматься и куда-то идти. Ему нравилось лежать обнаженным рядом с Олесей, которая еще несколько месяцев назад была лишь его мечтой, картинкой на экране телефона. Да, сейчас Олеся выглядела иначе, но она все еще была той самой Есенией, похитившей сердце Эрика Алмазова.
Эрик коснулся рукой ее лица, провел подушечками пальцев по бархатной щеке, дотронулся до кончика носа и мягких губ, которые ему так понравилось целовать. Теперь Эрик боялся, что и дня не сможет прожить без поцелуя. Олеся стала для него сладкой конфетой. Молочной шоколадкой, которой никак не можешь насладиться вдоволь, даже несмотря на возможную зубную боль.
– Ты все равно пахнешь цветами, – едва слышно пробормотала Олеся. Она давно проснулась, но не решалась, боялась взглянуть на Эрика рядом с собой после их прошлой ночи.
Великолепной ночи, как сказала бы она. Они не могли насытиться, наслаждались телами друг друга, поцелуями и стонами. Олеся вела себя робко, постепенно поддаваясь Эрику все сильнее и сильнее. Пусть она все забыла, но тело помнило, а Эрик знал, как заставить Олесю открыться ему. Не торопил ее, делал все постепенно, аккуратно. Медленно раздевал ее, позволял ей самой снимать с него одежду. Олеся сама решала, когда стоило его целовать. Он дал ей полную свободу, а после перенял, забрал инициативу в свои руки.
Они уснули ближе к утру. Счастливые и уставшие. Олеся уснула первой, прижимаясь к груди Эрика. Она крепко обнимала Эрика, наслаждалась теплом его тела. Эрик же лежал и долго думал над тем, какая же она красивая – Олеся. А сейчас, с опухшими от долгих поцелуев губами, с алыми отметинами на шее и ключицах, с румянцем на загорелой коже она казалась ему богиней. Самой Афродитой, и ни каплей меньше.
– Но тебе это нравится, – прошептал Эрик, проводя ладонью по волосам, убирая выбившиеся пряди с ее лица.
– Очень нравится. Но я не могу понять, откуда этот запах.
– Все же я думаю, дело в геле, – он опустил руку к ее плечу, выглядывающему из-под одеяла, – или в том, что запах своих любимых цветов ты проецируешь на своего любимого мужчину.
– Ты мне давно не дарил цветы.
– Подарю, Олесь. Обязательно подарю.
Лишь улыбнувшись, Олеся перевернулась на спину и поправила одеяло, стараясь скрыть им как можно больше тела. Боялась смотреть лишний раз на Эрика, чувствовала себя неловко. Они это сделали прошлой ночью, и Олеся все помнила – от начала и до конца. И не только помнила, а еще и хотела этого. Желала повторить, но боялась признаться даже самой себе в этом.
Опустив ноги на пол, он осмотрелся в поисках одежды. Долго искать не пришлось – все хаотично валялось на полу, в том числе и его телефон. По телу прошел неприятный холодок. А
