Штрафной удар в сердце (ЛП) - Ми Мэри

ГЛАВА 29

ДАЛТОН

ПОДКАЧАЙ МЕНЯ, ПАПОЧКА

Звон металлических блинов эхом разносился по спортзалу, когда я вошел внутрь. В нос ударил резкий запах резинового покрытия и магнезии — мгновенно заземляющий, до боли знакомый.

Не потребовалось много времени, чтобы найти ее.

Ари стояла у стойки для приседаний, на плечах у нее лежал гриф с весом, который казался вдвое больше ее самой. Ее техника была безупречной, ноги — устойчивыми, когда она опускалась в глубокий присед, мышцы бедер и ягодиц напрягались от движения. Во рту пересохло. Она встала, спиной ко мне, полностью сосредоточенная на упражнении.

Она еще не заметила меня, и я успел разглядеть ее.

На ней были те самые обтягивающие шорты. Те, что должны быть вне закона, настолько хорошо они на ней сидели. И спортивный топ, подчеркивающий изгибы плеч и рельеф рук.

У меня не было ни малейшего права пялиться, но, черт возьми, я не мог остановиться. Смотреть, как она в своей стихии — сильная и несгибаемая — это… вызывало во мне нечто.

— Ты должна была встретиться со мной в гараже.

Мой голос отдался эхом по почти пустому залу, и она застыла на полпути в присед.

Она с шумом зафиксировала штангу на стойке, затем повернулась, вытирая лоб тыльной стороной ладони:

— Мне нужно было выпустить пар, — ответила она, запыхавшись, но голос был уверенным.

Я поднял бровь, скрестив руки на груди и облокотившись на ближайший тренажер.

— Значит, ты кинула меня ради приседов?

— Я тебя не кидала. Я просто отдала приоритет своему ментальному здоровью. Приседы отлично сочетаются с терапией.

В ее тоне прозвучала уязвимость под шутливой оболочкой, и мне захотелось понять, что именно ее тревожит. Но для этого нужен был осторожный подход.

— Ладно, — сказал я, оттолкнувшись от тренажера и подойдя ближе. — Но если уж ты заставила меня ждать, то хотя бы сделай это зрелищно. Покажи, на что способна.

— Осторожнее с желаниями, — она кивнула в сторону скамьи и нагруженной штанги рядом. — Я как раз собиралась делать ягодичный мост.

Ну конечно.

Как будто я и так не сражался со своими грязными мыслями.

— Ты пытаешься меня убить.

Ее ухмылка стала шире, когда она скользнула на пол:

— Это ты хотел смотреть. Не вини меня, если не справишься с увиденным.

Я даже не смог ответить. Мозг отказался работать, когда она покатила гриф к себе, уложив его на бедра. Каждое ее движение было четким, выверенным. Черт, она прекрасно знала, какую силу таит в каждом сантиметре своего тела. Уперевшись ногами, она толкнула бедра вверх, и штанга пошла за ней, ягодицы напряглись на пике движения.

Я стиснул челюсть, пытаясь унять реакцию собственного тела на увиденное. Потому что, сколько бы я ни наслаждался зрелищем, я знал, у нее что-то на уме. А мой стояк, торчащий под спортивными шортами, явно не помогал донести мысль, что я здесь, чтобы ее выслушать.

— Ты в порядке? — спросил я, опершись о стойку, пока она ставила гриф на пол после очередного подхода.

— Ага. А с чего бы мне быть не в порядке? — бросила она, снова вытирая лоб, избегая моего взгляда.

— Врешь, — сказал я. Она резко подняла голову, губы чуть приоткрылись от неожиданности, что я раскусил её. — Когда я так яростно сбрасываю пар, обычно что-то случилось.

— Ну, мы не один и тот же человек, — огрызнулась она, но в словах почти не было злости.

— Тогда докажи, что я не прав.

Она замялась, ее пальцы чуть сильнее сжали гриф.

— Твой отец заглянул ко мне, — наконец призналась она. — Представиться.

Я нахмурился. В целом, это не то чтобы было неожиданно, он ведь владелец команды, и они рано или поздно должны были пересечься, но в ее голосе звучало что-то такое, что я не мог сразу определить.

— И как все прошло?

Она отвела взгляд, уставившись на белые «Чак Тейлорс» на своих ногах:

— Нормально. Он сказал, что с нетерпением ждет Медиа-день.

Я понимал, что «нормально» — это завуалированное «ни хрена не нормально».

— Что еще он сказал? — настаивал я, оттолкнувшись от стойки и приблизившись к ней.

Она пожала плечами, но жест вышел напряженным.

— Ничего неожиданного. В основном, что ему не терпится посмотреть, как мы покажем себя перед камерами, — она замялась, прежде чем добавить: — Еще сказал, какая Эмма была замечательная. Как вас с ней любила публика.

Её слова ударили меня под дых, и я стиснул зубы.

— Он сказал тебе это?

— И процитирую: «Она была идеальна для него».

Из меня вырвался горький смешок.

— Как будто он вообще был в курсе, — пробормотал я, раздражение бурлило на поверхности.

Его похвала Эмме — очередное напоминание о том, насколько мало он на самом деле меня понимал.

Ари сдвинулась, ее взгляд скользнул ко мне.

— Прости, что я никогда не сяду на трибуне в твоей майке. Наверное, это тебя задевает. В конце концов, ты сам хотел сделать это одним из наших правил⁠…

— Стоп, — я опустился перед ней на корточки, одной рукой оперся на скамью, другой аккуратно взял ее за подбородок, заставив посмотреть на меня. Ее глаза слегка расширились, и я смягчил голос: — Прости, что он сделал это. Но послушай меня, — я обхватил ладонями ее лицо, мне нужно было прикоснуться к ней. — Эмма не была для меня идеальной. Даже близко. Она не поддерживала меня. Она поддерживала то, что давал ей наш союз. Деньги, внимание, статус девушки хоккеиста, — я провел большим пальцем по ее щеке, грубоватая подушечка контрастировала с мягкостью ее кожи. — Тебе плевать на все это. Ты рядом со мной в тех моментах, которые действительно важны. Ты заставляешь меня быть лучше, ставишь на место, когда это нужно, и… — я сглотнул, заставляя себя произнести это: — Я знаю, что нравлюсь тебе, именно я. Не игрок, не зарплата. Просто я. Он был прав. Ты совсем не такая, как она. Это мне м нравится. Поняла?

Ее губы чуть приоткрылись, выражение лица дрогнуло, и она кивнула.

— Я виделась с Эммой, и, честно говоря, у меня нет ни малейшего желания с ней соревноваться.

Я ухмыльнулся, поняв ее попытку уйти от эмоций, но на этот раз решил позволить… пока.

— Отлично. Потому что если кто и должен стараться дотянуться до кого-то, то это она до тебя.

Я встал, протянул ей руку. Она позволила мне помочь ей подняться.

— Спасибо, Далтон, — сказала она, и ее взгляд говорил гораздо больше, чем слова.

Теперь уже я начал избегать тех чувств, что повисли в воздухе.

— Ладно, теперь моя очередь выпустить пар, — сказал я, опускаясь на пол и перемещаясь туда, где она только что тренировалась.

Потому что, хоть я и улыбался ей, внутри все кипело от злости из-за того, что мой отец загнал ее в угол и начал разглагольствовать о том, какая у меня была великолепная бывшая.

— Ты будешь просто стоять, или все-таки добавишь вес на гриф? — поддразнил я, пожирая ее взглядом с того места, где она стояла надо мной.

Господи, она была завораживающей. Пот блестел на ее теле, натренированном годами дисциплины. Но самое сексуальное было даже не то, как она выглядела. А то, на что было способно это тело. Насколько она была сильной и стойкой — и физически, и морально.

Она была таким же атлетом, как и я.

— Хочешь больше, Далт? — ее голос отвлёк меня от созерцания её подтянутых бёдер.

В ответ я сделал одно подъемное движение таза, заложив руки за голову:

— Давай, солнце.

Мой член отреагировал мгновенно, напрягшись, когда она провела языком по своей пухлой нижней губе.

Но вместо того чтобы двинуться к стойке с блинами, она подошла ко мне ближе.

Я забыл, как дышать, когда она перекинула ногу и оседлала меня, усевшись на мягкую часть грифа — прямо над моим стояком. Её ладони легли на мои плечи, а запах кокоса ударил в нос. Даже на тренировке она пахла невероятно.