Штрафной удар в сердце (ЛП) - Ми Мэри

А были ли в жизни Далтона люди, которые ставили его желания на первое место?

Было ли у него вообще право голоса в собственной жизни?

От этой мысли стало пусто в груди. И, может быть, я почувствовала каплю вины. Далтон с самого начала был добрым, внимательным, чутким… Чёрт, не уверена, что он вообще когда-либо вёл себя так, будто всё между нами — фальшивка.

Может, мне и не нужно было прямо сейчас знать, куда все это приведет. Может, вместо того чтобы париться из-за границ и четких линий, стоит взять пример с Граси и просто жить моментом.

— Если ты хочешь знать все обо мне, тогда и я хочу знать все о тебе, — сказала я мягко. — У девушки должно быть представление о вкусах своего парня.

Он отвел взгляд, его челюсть на секунду напряглась, но я успела заметить проблеск удивления, или, может, облегчения. Сердце сжалось. Интересно, сколько он сдерживал себя?

— Какой у тебя любимый цвет? — спросила я, надеясь, что разговор не станет тяжелым.

Он тут же посмотрел на меня, уверенным голосом ответив:

— Желтый.

— Правда? — я удивленно приподняла бровь. — Большинство парней отвечают: синий, зеленый… или черный, — я поиграла с воротом его футболки. — Желтый - редкий вариант.

— Это новый, — улыбнулся он.

Я рассмеялась:

— Новый любимый цвет? В двадцать пять? Кто вообще взрослым меняет любимый цвет?

Он чуть наклонился ближе, и теплое дыхание обдало мою кожу:

— Желтый напоминает мне о солнце. Поэтому теперь это мой любимый цвет.

Солнце.

Все вокруг словно замерло. Он уже называл меня так раньше. Солнце. Но я никогда не задумывалась, что за этим может стоять что-то большее.

— Почему именно «Солнце»? — спросила я, едва вспоминая, как дышать.

Он медлил так долго, что я подумала — не ответит.

— Потому что, когда я впервые услышал, как ты смеешься, это напомнило мне, как приятно чувствовать тепло солнца на коже, — сказал он слегка хриплым голосом, как будто не привык говорить подобное вслух.

Что-то внутри меня растаяло.

Это было пугающе настоящее. Намного более реально, чем я ожидала от всей этой договоренности. С одной стороны, я хотела еще таких моментов, хотела больше узнать мужчину за его публичной маской. Но с другой — все это шло вразрез с моими планами.

Его прикосновение выдернуло меня из внутренней неразберихи. Не говоря ни слова, он подхватил меня на руки, будто я ничего не весила, и я инстинктивно обвила его шею.

— Далтон, я могу идти сама, — пробормотала я, но это прозвучало неубедительно.

— Знаю.

Я не стала спорить. Вместо этого позволила себе устроиться в его объятиях, ощущая ровный ритм его сердца. Он распахнул дверь плечом, и перед нами оказалась гостевая спальня, такая же безупречно оформленная, как и вся квартира.

— Останься здесь, — сказал он, усаживая меня на темно-синее покрывало, и исчез.

Я играю с огнем.

Шёлковая ткань обволокла меня, когда я плюхнулась на спину, закрыв лицо руками. Втайне надеялась, что, стоит убрать ладони — и все мои вопросы и тревоги чудесным образом разрешатся. Но чуда не случилось. Зато тот настырный внутренний голос, твердящий «да пошло всё к чёрту, просто набросься на него», звучал всё громче.

— Подумал, тебе будет комфортнее в этом, — раздался голос с порога.

Он смотрел на меня с тихой сосредоточенностью. Я потянулась за серой поношенной футболкой, которую он протягивал.

— Спасибо.

Я сжала мягкую ткань в руках, следя за тем, как он делает шаг вперед. На мгновение мне показалось, что он наклонится и поцелует меня. Дыхание перехватило, пульс подскочил, когда его пальцы коснулись моего подбородка, чуть приподняв его.

— Спокойной ночи, солнце.

Он мягко коснулся губами моего лба, большим пальцем еще раз проведя по щеке, и отступил.

Как будто не вогнал меня в еще больший эмоциональный шторм.

Что, блять, вообще происходит?

Вот так выглядит женская версия «синих яиц»? Потому что я ощущала буквально каждой клеткой, как он довел мое тело до предела. И у меня даже не было с собой вибратора, чтобы хоть как-то снять это напряжение. Часть меня хотела крикнуть ему вслед. Приказать вернуться сюда и вместо милых поцелуев в лоб дать мне то, чего я на самом деле хотела. Он же должен был понимать, что довел меня до состояния тотального возбуждения.

Но другая часть была благодарна, что он ушел.

Почему он оказался таким хорошим? Почему он понравился мне как человек, а не просто как объект вожделения? Если бы все сводилось только к сексу — это было бы так просто. Я умею эмоционально отстраняться от случайных интрижек. Он бы дал мне пару потрясающих оргазмов, и все, я бы двигалась дальше.

Но симпатия к нему как к человеку..? Черт, это уже другая история.

Я стянула с себя одежду, натянула его мягкую, огромную футболку и забралась под одеяло, укутавшись в его запах. Мысли метались, застряв где-то между «хочу большего и боюсь, что это большее разрушит мои планы», и под этим напряжением я медленно погрузилась в сон.

ГЛАВА 26

ДАЛТОН

ВЛЮБЛЕННЫЙ И РАЗГОРЯЧЕННЫЙ

Моя фальшивая девушка спала в гостевой спальне.

А я бы все отдал за то, чтобы она не спала, и не в гостевой.

А еще больше, чтобы она была моей по-настоящему…

Черт.

Почему я просто поцеловал ее в лоб?

ГЛАВА 27

ДАЛТОН

КОГДА СЦЕНА ГОРЯЧАЯ, НО ВСЕ РАВНО ХОЧЕТСЯ СКАЗАТЬ «АХ...»

Сон ускользал от меня часами после того, как я показал Ари комнату для гостей — ее комнату. Она пока этого не знала, но я ни за что не позволю ей снова спать на диване. По крайней мере, ненадолго. У меня есть квартира, и слишком большая для одного человека.

Единственная причина, по которой я вообще жил в здесь — мой отец. Его квартира на этом же этаже. Хотя я его, по сути, и не видел. Когда после расставания он предложил мне это жильё, я подумал, что, может, у нас появится шанс проводить больше времени вместе — ужинать, как я делал с матерью.

Но прошли месяцы, а я так ни разу и не столкнулся с ним даже в коридоре.

Я резко выдохнул, скинув с ног простыню, в которой запутался за ночь от постоянных поворотов. Если засыпать с мыслями о Ари было тяжело, то знать, что она спит через стену, под той же крышей, — это уже совершенно новый уровень.

Я раз десять вставал с кровати, искушаемый мыслью пригласить её к себе.

Единственный источник света в комнате — тусклое свечение циферблата часов сквозь затемненные шторы. Семь утра. Довольно поздно, даже для субботы.

С недовольным стоном я сел на кровати, тело тут же отреагировало протестом, и я быстро понял, что расхаживать в одних трусах теперь не вариант, не с Ари в квартире. Выругавшись себе под нос, я схватил спортивные штаны, с мрачной обреченностью глядя на утренний стояк, с которым придется как-то справиться, прежде чем предстать перед ней. Вздохнув, я потянулся за телефоном, не в силах больше сдерживаться, и быстро набрал сообщение:

Я:

| Доброе утро, солнце. Как спалось?

Я уставился на экран, чувствуя себя идиотом. Как подросток, влюбленный по уши.

Нервы были на пределе, пока ждал ответ. А вдруг она уже ушла?

АРИ:

| Из чего это чудо-кровать сделана? Из крыльев ангелов? В жизни не спала в чём-то настолько мягком.

| Тебе стоит побрить ноги, просто чтобы потереться о эти простыни. Серьезно, это настоящий рай.

Я рассмеялся, понимая, что не просыпался вот так, с улыбкой, пусть даже от переписки, уже много лет. Я стал зависим от ее чувства юмора, от этой идеальной смеси язвительности и легкого сумасшествия. За все деньги мира я бы не смог угадать, что она скажет в следующий момент.