Канарейка Великого князя - Ольга Геннадьевна Росса

— Вы же говорили, что в вашем веке нет монархии, — прищурился поэт. — Значит ли это, что нас ждёт успех?

— Пройдёт почти столетие после восстания декабристов, прежде чем от монархии в России ничего не останется, — мой голос звучал напряжённо.

— Кто эти декабристы? — усмехнулся Пётр.

— Вы, господа. Вас так историки назовут, потому что восстание на Сенатской площади произойдёт в декабре в одна тысяча восемьсот двадцать пятом году.

— А вот тут вы ошибаетесь, — усмехнулся князь Оболенский. — Мы не собираемся выступать в декабре. Восстание намечено на лето следующего года.

— Пока не собираетесь, — стиснула я зубы, не зная, рассказывать всё или не стоит.

— Что вы об этом знаете, Ольга Владимировна? — Рылеев подхватил меня под локоть и аккуратно усадил в кресло возле камина. — Просветите, почему мы решим выступить в декабре? Какого числа, не подскажете?

— Точно не помню, — пожала я плечами, — где-то в середине месяца, то ли четырнадцатого числа, то ли шестнадцатого.

— И что послужит причиной этого события? — продолжал допытываться у меня Кондратий.

— Смерть императора. Возникнет междувластие: на престол должен был взойти его брат Константин, но он подпишет отречение, — я сглотнула комок в горле, смотря на мужчин и не веря до конца, что передо мной стоят настоящие декабристы. — И до того как Николай объявит себя императором, пройдёт время. Вот вы и решите выступить с полками на площади, чтобы свергнуть монархию. Да только ничего у вас не выйдет. Восстание подавят, вас арестуют, а потом осудят и казнят как предателей.

В комнате воцарилась зловещая тишина, лишь свечи потрескивали и тени шестерых мужчин колыхались, словно призраки прошлого.

— Когда умрёт император Александр Павлович? — осторожно спросил меня кто-то из них.

— Точно не могу сказать, где-то в ноябре. В школе меня больше интересовала музыка, а не история, — я смотрела на офицеров исподлобья. — Больше я вам ничего не скажу, так как подробностей не помню.

— Думаю, этого достаточно, — выпрямил спину Кондратий. — Не зря всё же Высшие силы послали вас к нам. Теперь мы предупреждены и знаем, какие события нас ожидают.

— И вы ей поверили? А если она лгунья? — штабс-капитан сложил руки на груди и посмотрел на Рылеева.

— А вот это мы, Бестужев, проверим обязательно. Посмотрим, умрёт в течение месяца император или нет, — на полном серьёзе ответил ему сообщник.

— Интересно, зачем мне врать? — фыркнула я, злясь. — Выдернули меня из моего комфортного мира, где есть интернет, мобильная связь, электричество и центральное отопление. Ещё заставляют меня притвориться другим человеком и стать подстилкой для Великого князя.

— Как грубо, — хмыкнул кто-то из заговорщиков.

— Говорю как есть, — я подскочила с кресла и рванула к выходу. Прочь отсюда! Но только я выбежала в полутёмный коридор, как запястье обожгло и мои ноги встали как вкопанные. Я не могла пошевелить и пальцем, даже губы онемели.

— Далеко собрались, Ольга Владимировна? — стальной голос прозвучал за спиной. — Я же сказал, что вам от меня не сбежать.

И вокруг шеи сомкнулись жёсткие пальцы, слегка надавив на сонную артерию, но потом отпустили меня. Колдун предстал перед моим взором с наглой ухмылкой на лице. Он провёл большим пальцем по моим губам, потом вниз по обнажённой шее.

— Вы забыли, что только я могу вернуть вас домой? Куда вы бежите? Ночью в холод? Собрались под мостом ночевать? Ведь у вас ни денег, ни документов нет, — его слова били по самому больному. Знает, гад, что мне не выжить без помощи. — Хотите сгинуть?

Вдруг он схватил меня за плечи, и его горячие губы прижались к моему рту, которым я даже пошевелить не могла. Кожу покалывало от его нежных прикосновений, мягкий вязкий поцелуй обволакивал, дурманя голову. Я даже потерялась в пространстве и времени, ощущая странное оцепенение.

— Вот и всё, — мужчина отпустил меня, на его губах играла самодовольная улыбка. — Теперь вы не никому расскажете о нас и о том, что мы задумали, в том числе кто вы сами и откуда.

«Что?!» — вопило моё сознание, но я по-прежнему не могла пошевелиться.

— Я наложил на вас чары, Ольга Владимировна. И пока вы не вернётесь в своё время, они не позволят вам наболтать лишнего. Возвращайтесь в гостиную. Вечер ещё не окончен, — Пётр слегка коснулся указательным пальцем моих губ и, развернувшись, проследовал в комнату.

Телу так же неожиданно вернулась подвижность, кулаки сами собой сжались. Ах так, значит, да? Вы ещё пожалеете, господин колдун, что выдернули меня из двадцать первого века! Я пока буду покорна, но не собираюсь быть вашей послушной марионеткой.

Гордо подняла подбородок, выпрямила спину и вернулась в гостиную.

Глава 8. Обустройство

Утром в храме собралось много народу. Пётр стоял рядом, самоотверженно крестясь перед образами, чему я была удивлена. Не думала, что колдун вообще может входить в храм божий. Я изредка осеняла себя крестом, разглядывая присутствующих из-под капюшона. Запах ладана, казалось, пропитал уже мою одежду. Хористы протяжно пели псалмы. Под их голоса Пётр шептал мне на ухо, указывая на некоторых аристократов, которых должна знать Ольга Алединская. Правда, не уверена, что я всех запомнила.

Он вдруг потянул меня за руку, пробираясь ближе к аналою. Мы остановились по левую сторону, мой спутник наклонился к самому уху и прошептал мне:

— Посмотрите направо. Высокий мужчина в офицерской форме, рядом с ним жена и дочь, с золотистыми локонами, в зелёной шляпке.

Я покосилась в сторону и увидела семью, на которую указал колдун, — мужчина, военный лет пятидесяти, женщина, намного его моложе, и девушка, да так и обомлела. Она же вылитая я!

— Хватит разглядывать, — Пётр слегка толкнул меня в бок, и я отвела глаза, пряча лицо под капюшоном. — Это и есть Ольга Алединская, её отец и мачеха. Взгляните ещё раз на них, запомните, и на этом закончим.

Я украдкой снова взглянула на офицера и его жену, запоминая их. Пётр развернул меня и вывел из храма на улицу. Я вдохнула полной грудью свежий воздух, приходя в себя. За оградой нас ждала карета, и мы поспешили к ней. Уже внутри салона