Как улучшить дракона. Если он тот еще ящер - Таня Драго

Я осторожно перевернула её. Следующая страница была обычной — слегка пожелтевшей, с потускневшими иллюстрациями. Контраст с обновлённой страницей был разительным.

— Это и правда случилось, — прошептала я, ощущая странную смесь восторга и страха. — Но как? Почему именно сейчас?

Скорее всего, я была права, стресс. Постоянное давление и страх разочаровать блокировали силу Лиралин. Полностью.

Не успела Нилли вернуться, как я уже решила проверить, не было ли случившееся просто случайностью. Схватив с полки старый, потрёпанный том с потускневшим от времени кожаным переплётом, я положила его перед собой.

— Так, Марина, — пробормотала я себе под нос. — Если это сработало один раз, должно сработать и второй. Главное — вспомнить, что я чувствовала.

Я закрыла глаза, положив руки на книгу, и попыталась воспроизвести то самое состояние. Тот момент паники, когда я больше всего хотела исправить свою ошибку. Тот прилив тепла от солнечного сплетения к кончикам пальцев.

Ничего не происходило. Я открыла глаза — книга выглядела такой же потрёпанной.

— Хм, так просто не получается, — я задумалась. — Возможно, дело не в желании "починить", а в чём-то другом?

Я снова закрыла глаза, но на этот раз попыталась представить, как эта книга выглядела, когда была новой. Блестящий кожаный переплёт, яркие золотые буквы названия, чёткие иллюстрации, белоснежные страницы. Я попыталась увидеть не то, чем книга была сейчас, а то, чем она могла бы быть в своём лучшем виде.

Снова появилось то странное ощущение — тепло, поднимающееся изнутри, покалывание в кончиках пальцев. На этот раз я не открывала глаз, полностью сконцентрировавшись на образе обновлённой книги.

Ощущение тепла усилилось, теперь это был почти жар, но не обжигающий, а согревающий, как солнечные лучи в весенний день. Я почувствовала, как материал под моими пальцами меняется — становится более гладким, упругим.

Когда я наконец открыла глаза, у меня перехватило дыхание. Книга преобразилась полностью — кожаный переплёт стал насыщенного бордового цвета, с блестящим золотым тиснением. Когда я открыла её, страницы оказались идеально белыми и гладкими, а иллюстрации обрели такую глубину и яркость, что казались почти объёмными.

— Сработало, — прошептала я с благоговением. — Это действительно работает!

В этот момент в библиотеку влетела Нилли, таща за собой смущённого молодого садовника и кухарку с красным от бега лицом.

— Вот! — воскликнула она, указывая на меня, как на экспонат в музее. — Я же говорила! Дар госпожи проявился!

Я хотела было возразить, что не стоит устраивать из этого цирковое представление, но тут заметила выражение их лиц. Это не было праздным любопытством — в их глазах светилась настоящая надежда.

— Покажите им, госпожа! — взмолилась Нилли. — Пожалуйста, покажите, что я не выдумываю!

Я вздохнула и кивнула:

— Хорошо, Нилли. Принеси что-нибудь... что-нибудь, что нуждается в улучшении.

Боже! Это звучало примерно как: подай мне весь особняк! Марина, тут все нуждается в улучшении! Нилли метнулась к подносу и схватила разбитую чашку — ту самую, что уронила от шока несколько минут назад.

— Вот, госпожа! Можете починить это?

Я взяла осколки в руки, думая, что соединить разбитый фарфор — задача посложнее, чем обновить книгу. Но почему бы не попробовать? Сжав осколки в ладонях, я снова закрыла глаза и сосредоточилась. На этот раз я представила не просто целую чашку, а идеальную чашку — тонкий фарфор с изящной росписью, гладкий и прочный.

Тепло снова разлилось по моим рукам, и я почувствовала, как осколки в моих ладонях... не срастаются, нет. Они словно растворяются, превращаются во что-то новое, переформировываются.

Когда я разжала ладони, на них лежала безупречная фарфоровая чашка — белоснежная, с тончайшими стенками, сквозь которые просвечивал свет, и изящной росписью из серебристо-голубых цветов.

— Боги всемогущие! — выдохнула кухарка, крестясь каким-то местным жестом.

— Это... это не просто ремонт, — пробормотал садовник, протирая глаза. — Это настоящее преобразование!

Нилли прыгала на месте от возбуждения:

— Я же говорила! Говорила! Дар Радналов вернулся!

И тут меня осенило — это не просто способность "чинить" вещи. Это именно то, о чём говорилось в книге: видеть истинную природу предмета и усиливать его лучшие качества.

— Нилли, — сказала я, чувствуя прилив энтузиазма, — принеси мне что-нибудь ещё. Давай проверим пределы этой способности.

Следующие два часа превратились в настоящее безумие. Нилли носилась по всему поместью, притаскивая всё новые и новые предметы, а я преобразовывала их один за другим, с каждым разом всё лучше понимая механизм действия дара.

Простая глиняная кружка превратилась в изысканный бокал из материала, похожего на хрусталь, но более прочного и с радужными переливами на гранях.

Старая, потёртая скатерть преобразилась в роскошную ткань с серебряной вышивкой, изображающей историю рода Радналов — драконов, магов, замки и звёздное небо.

С каждым новым преобразованием я чувствовала себя увереннее. Да, после первых нескольких опытов появилась лёгкая усталость, головокружение, но с каждым разом эффект становился сильнее, а усталость меньше, словно я тренировала мышцу, которая становилась всё сильнее.

— Госпожа, вы сотворили чудо! — восхищённо воскликнула Нилли, наблюдая, как простая деревянная шкатулка в моих руках превращается в изящную шкатулку из красного дерева с перламутровыми инкрустациями. — Это же невероятно! Ваш дар сильнее, чем у вашего отца! Может быть, даже сильнее, чем у вашего деда!

Я откинулась в кресле, чувствуя приятную усталость, как после хорошей тренировки.

— Возможно, Нилли, дело не столько в силе, сколько в подходе, — задумчиво произнесла я, разглядывая шкатулку. — Я думаю... я думаю, я понимаю, как это работает.

Нилли присела рядом, глядя на меня с восхищением:

— И как же, госпожа?

Я собрала мысли, пытаясь облечь в слова то, что чувствовала.

— В книге говорилось, что дар Радналов — это способность видеть истинную природу вещей и усиливать их лучшие качества. Но я думаю, дело не только в видении, но и в намерении, в визуализации, — я потёрла виски, подбирая слова. — Когда я преобразую предмет, я не просто представляю, как он выглядит лучше. Я... как бы вижу его потенциал. То, чем он может стать в своём идеальном воплощении.

Нилли кивала, широко раскрыв глаза:

— И вы... высвобождаете этот потенциал?

—