Дорогами Империи - Катерина Крылова
— Ринка! Зараза! Хватит спать! — заорал он на весь трактир еще снизу, а потом загрохотал сапогами по лестнице.
Я еле успела разлепить глаза и накинуть рубаху, когда он влетел в комнату, сграбастал и крепко-крепко обнял.
— Не смей больше умирать! — уже тише сказал он.
— Я и не умирала, — так же шепотом ответила я. — Раздавишь же, волчара.
— А мы думали, что умерла. Ты хоть представляешь, что нам довелось пережить?
— Лудим, а ты представляешь сколько раз и в каких выражениях мне об этом уже сказали? Ты, наверное, последний. Хотя нет, будет еще Тларг!
— Вот-вот.
— Ты не знаешь, как он там и… как Марк?
— Все с ними в порядке. Принимают делегации из Чангара. Ждут твоего возвращения. Только вот… — он замялся.
— Что? Говори, — я начинала волноваться.
— Он порывался ехать в столицу, но, боюсь, тут скоро будет неспокойно. Нечего здесь делать ребенку. В Каралате пока безопасно.
— Пока?
— Есть информация, что каган планирует прощупать на прочность границы Асома. Речными путями ему не пройти, придется огибать Эльгато, поэтому наш любимый городок пока в безопасности.
— Получается вся надежда на восточные пограничные крепости?
— Получается, так. В любом случае, мы там сейчас ничем не поможем. Да и знаем мы пока мало. Думаю, в Нисмане нас ждут более свежие новости.
С этим нельзя было не согласиться, но червячок беспокойства за сына с каждым днем зудел все больше и больше. Я решилась было поговорить с отцом, но он лишь подтвердил слова Лудима о том, что ребенку сейчас безопаснее подальше от них двоих.
Мы почти не останавливались несколько дней. Короткие остановки, чтобы размять ноги и дать отдых лошадям. Питались сухарями и вяленым мясом прямо на ходу. Полноценный отдых был только по ночам. Мы с папой очерчивали обережный круг, гвардейцы разводили костры и кашеварили. Я им не помогала, слишком уж разбитой чувствовала себя после дневной скачки. Конечно, по сравнению с нашим осенним путешествием в лес с Тларгом и Таболой, я была уже почти опытным наездником, но именно, что почти. Поэтому вечером я сползала с Орлика, не без помощи Таболы, и заваливалась на подстеленный меховой плащ. Засыпала почти мгновенно. Таби приходилось меня будить, чтобы я поела горячего. Вкусовая ценность солдатской стряпни была сомнительной, но, главное, горячей и съедобной. К утру я чувствовала себя отдохнувшей и имеющей силы, хоть и не имеющей никакого желания, опять залезть на коня. Кроме всего прочего, мы практически каждую склянку были на чеку, ожидая нападения нежити. К счастью, для них, конечно, ни одной рирды или другой пакости нам по дороге не попалось.
Нисману я видела впервые. Город поразил меня своими размерами. Мне и Каралат-то казался просто огромным, но столица превосходила его в несколько раз. Я ехала по улицам и с открытым ртом рассматривала улочки и улицы, лачуги, дома и настоящие дворцы, соперничающие по красоте с императорским.
— Ри, посмотри вот туда, — тихо произнес отец, подъехав ко мне поближе. Он указывал на большой дом, стоящий на некотором возвышении.
Даже не дом, а замок в миниатюре с круглыми донжонами, обнесенный стеной. Он был выложен из черного камня, а на надвратной башне на ветру поворачивался флюгер в виде ворона. Каменные фигуры этой птицы повторялись тут и там на зубцах стены. Если к другим особнякам в Нисмане почти вплотную лепились домики поменьше, отступая от их ограды на пару-тройку локтей, то от этого черного исполина словно отстранялись в страхе. Вокруг высились темные ели, суровыми охранниками стоя на страже покоя базальтовых стен.
— Он строился по образу родового замка и, как говорил отец, дед твой, практически полностью повторяет его. Базальт для строительства добывали на скалистом побережье Восточного моря и везли сюда через две страны, — тем временем рассказывал папа.
— Красивый.
— Да, красивый. Отец говорил, что там тоже были библиотеки, но ничего не уцелело. Разве что тайные, но он был слишком мал, чтобы ему доверили этот семейный секрет, поэтому вряд ли их когда-нибудь найдут. Разве что соберутся ломать дом.
— Ты бывал там?
— Никогда. Хотел, но побоялся разворошить в душе обиду на Империю и магов. Не хотел становиться одержимым идеей возвращения величия рода или мести и тем самым навлечь на наши головы большие беды, — папа говорил, а я видела как расправились его плечи, когда он смотрел на Дом, как вспыхнули его глаза. Дед все-таки заронил в нем зерна своих обид. Он-то несмотря на возраст помнил и своих родных, убитых по приказу императора, и родовой замок, и как тот горел.
— Кому он принадлежит сейчас?
— Какому-то высокопоставленному придворному, какая нам разница… — он сказал это небрежно, но я знала, отцу есть разница, ему не все равно, и что он точно знает и кому принадлежит, и что какая-то семья там живет, считает его своим, что какие-то чужие дети играют в его коридорах в прятки, а мужчины читают книги в библиотеке, курят трубки и обсуждают новые магические научные изыскания…
Да уж, действительно не стоило ворошить то, что когда-то пеплом осело в душе. Но я не могла оторвать взгляда от Дома, пока тот не скрылся за нагромождениями улиц и строений. Почему это отозвалось во мне? Я ведь никогда здесь не была, никогда не видела и настоящего родового замка, всегда считала своим домом тот, что на болотах. Так почему сейчас я испытываю горькое чувство утраты и злость к тем незнакомым людям, которые живут в МОЕМ доме?!
— Это магия рода, Рийна, — понял мои чувства отец, — он будет звать тебя всегда, будет считать своей истинной хозяйкой, как меня хозяином. Когда он строился твой прапра и много раз прадед, сам заложил первый камень, окропил его своей кровью и провел обряд, принеся человеческую жертву. Много лет никто не мог там даже жить, дом не пускал, выгонял, даже убивал, но со временем ничем не подкрепляемая клятва крови теряла свою силу. И вот в нем уже спокойно кто-то живет. Правда, для нашей с тобой крови это ничего не меняет.
Оставшийся путь мы проехали в молчании. После тех оглушающих чувств, которые обрушились на меня после лицезрения и зова нашего Дома, императорский дворец не произвел на меня сильного
