Демонская кровь Маргариты - Ольга Александровна Ильина
Узнав, что меня зовут Маргарита, она рассмеялась и сказала, что нам бы еще Лилию, и будет полный цветник. А я призналась, что сегодня познакомилась с девушкой как раз с этим именем. Странно, правда?
— Тогда нам точно нужно встретиться и устроить девичник, — весело предложила она, мы посмеялись над нашими предками — любителями цветов, и как-то незаметно познакомились, даже телефонами обменялись. И подарок она мне все-таки всучила — гирлянду на елку, правда, я ей не сказала, что елки у меня нет, да и украшать мне ее нечем.
Мы распрощались, Роза убежала, пообещав обязательно позвонить в следующем году, я шутку оценила и даже улыбнулась, снова ощутив это странное праздничное настроение, охватывающее людей в преддверии Нового года. Кажется, я тоже им заболела и совершила даже несусветную глупость — купила елку, маленькую, в метр длинной.
Мужчина какой-то у торгового центра пытался всучить последнюю лесную жительницу паре любителей Макдоналдса, судя по их тучным и странно одинаковым фигурам, но те отказались, а тут, как раз я и подвернулась. У мужчины аж глаза загорелись, и он уломал меня ее купить.
Неказистая, слегка потрепанная, прямо скажем страшненькая, но мне понравилась. Да и цена мизерная, всего три сотни, и наплевать, что последние из кошелька. Я не жалела, тащила чудо лесное в одной руке, пакет с подарками в другой, сумку на плече и думала, что да, вот такая я странная почти тридцатилетняя неудачница, одна одинешенька, зато с елкой.
ГЛАВА 4 О самом сокровенном желании
Домой я ввалилась с трудом. Лифт в подъезде опять сломался, и именно тогда, когда я мимо проходила. И это не шутка. Только соседи вошли, а я завернула к лестнице, как дверцы отказались закрываться. Бедолаги тыкали, тыкали кнопки (покупок-то у них немерено, не то, что у меня), но стоило мне подняться на пролет, как чудо-техника загудела, двери закрылись, и лифт резво покатил наверх счастливых соседей.
Да уж, иногда у меня складывается такое ощущение, что вся техника мира мне за что-то мстит. А бабушка говорила, что это просто энергетика у меня такая сильная, вот техника и не выдерживает. Кто знает? Может, так и есть.
Распаковав вещи, я нашла для елки большое ведерко и достала из чулана старый грунт. Бабуля любила выращивать цветы, а когда ее не стало, все они завяли. Поправка: почти все. Остался кактус, и то только потому, что ему не требовалась частая поливка. Со временем он разросся, приобрел новую большую плошку и даже дал потомство — маленьких кактусиков. Один такой стоял перед моим компьютером дома, а второй радовал глаз на работе. Третьего, четвертого и пятого я с трудом пристроила в добрые руки.
Да, не простое это дело — кактусиков пристраивать, прямо как котят. Убить рука не поднимается, но и кактусовую ферму я разводить не собираюсь в обозримом будущем. Так что теперь провожу превентивные меры — уничтожаю почки, так сказать, в зародыше. Но кактус мой не сдается и упорно продолжает размножаться. В общем, мы воюем, а вот с рыбой Фенькой дружим — она такая же молчаливая, радует глаз своей оранжево-полосатой раскраской и, что самое главное — не размножается.
Елку я решила пристроить в зале, рядом с телевизором. Разместила, укрепила и даже огоньки повесила.
— Чего-то не хватает, — заявила, обратившись к Феньке, которая, в кое-то веки, выползла из своего домика и пялилась на меня заинтересованным взглядом. — Да знаю я, игрушек не хватает. Вот только где их взять?
Когда бабушка была жива, мы еще наряжали елку, она очень любила этот праздник, а потом… я сначала не могла, а после решила, что пора мне уже повзрослеть, и перестала верить и ждать новогодних чудес. Наверное, если покопаться в чулане, можно найти наши старые игрушки. Только там столько всего, что… А, ладно, поищу, от меня не убудет.
Давно надо было его разобрать, но все руки не доходили, или, скорее, я сама не хотела туда ходить. Там столько воспоминаний, счастливых и не очень, о прежней беззаботной, пусть и немного одинокой жизни, о мечтах, которые так и не сбылись. Но сегодня я решила: будь что будет, и открыла дверь чулана.
Чего там только не было: чемоданы, полные и пустые, какие-то коробки, мои старые санки, лыжи, тот же грунт, большие железки, о назначении которых я даже понятия не имела, и много чего еще. Я справедливо решила, что игрушки нашли свой приют на верхних полках в самом дальнем углу в какой-нибудь из коробок. Достала первую попавшуюся, перенесла в прихожую и уселась изучать. Страшновато немного было, но в то же время волнительно и любопытно. С опаской и благоговением я ее открыла и разочарованно вздохнула. Всего лишь моя старая одежда, когда я еще была худышкой. В другой коробке, довольно тяжелой, были: старый, прохудившийся чайник, непонятно откуда взявшиеся два чугунка (печки-то у нас нема) безобразный кофейник доисторического советского производства и настоящий походный котелок. Я долго на него пялилась, пытаясь сообразить, была ли моя бабушка любительницей походов? На своем веку я такого припомнить не могла и предположила, что это наследство досталось нам от прежних хозяев квартиры.
В третьей коробке оказались как раз игрушки, но не на елку, а просто старый мишка с оторванной и дважды пришитой лапой, слоник без хобота, пирамидка-попугай и кукла Маша, которую я, дорвавшись до ножниц, подстригла когда-то под мальчика. Помню, я рассказывала этой кукле свои детские секреты и плакала вместе с ней, когда соседский мальчик, Леша, который мне так нравился, начал гулять с другой девочкой. Я поведала кукле, как меня предала подруга Оля, которой я доверяла, как самой себе.
Я приглашала ее в гости, ходила к ней, делилась одеждой и игрушками, и очень сочувствовала, когда ее мама заболела. А однажды она рассказала Маринке, с которой встречался предмет моих детских грез, что я в него влюблена. Конечно, злобной девчонке не понравилось, что я неровно дышу к ее парню, и она высмеяла меня на глазах у всего двора, но самое страшное — на глазах у Леши. Мой мир тогда померк. А Оля стала ходить хвостиком за Маринкой и всячески ей угождать.
Как же я тогда плакала, целый день изливала свое подростковое горе кукле Маше, пока бабуля не пришла и не сказала — я как сейчас слышала ее голос: «Тю, нашла, из-за чего расстраиваться. Подруга предала, да тьфу на нее. Если
