Обольщение - Лера Виннер

Понимание пришло потом.

Сейчас оно окатило новой волной пронизывающего холода, и я медленно сползла по стене на пол, чтобы сесть, обхватив колени руками.

Даже Мирабелла не знала, что именно пытался сделать её муж — мы обе знали, что он делал всё, что только мог, и даже больше.

Жизни Удо ничего не угрожало ни прошедшей ночью, ни теперь, когда новый день уже клонился к закату.

Вот только его силы, той искрящейся силы, что восхитила меня в момент наше встречи, больше не было. Он отдал всё до последней капли, чтобы я жила.

И Вильгельм.

— Ты знала? — я спросила, глядя мимо Мирабеллы.

Прежде чем ответить, она подошла и села со мной рядом. Не скопировала мою позу, а устало прислонилась затылком к стене.

— Догадалась. Я увидела, что Удо уезжает на Мороке. Но мы всё равно не успели.

В её голосе была безнадёжная усталость и всё тот же страх. Уже привычный, чудовищный в своей неотвратимости.

Я не могла заставить себя смотреть еще и на неё и потому уставилась в стену — я уже нагляделась на Ханну вдоволь. Сначала, когда она не понимала и просто злилась на Удо за то, что он посмел ворожить на неё. Потом — в момент, когда она узнала, что именно с ним случилось.

— Нельзя было. Он ведь без этого не сможет. Для него же это… как дышать, — я зажала себе рот ладонью, чтобы не дать рвущимся из груди рыданиями прозвучать в голосе, и только тогда поняла вслух. — Зачем он это сделал? Почему?

— Не понимаешь? — Мира повернулась ко мне, её взгляд обжёг мой висок.

Ни в её словах, ни в её тоне больше не было ни злости, ни желания ещё раз меня ударить, и я не знала, что было хуже.

Она же немного сменила положение. Кажется, пожала плечами.

— Это же… чертов Удо! — а вот в её голосе прорвался нездоровый смех, и она почти беззвучно хлопнула себя ладонью по колену. — Когда мы познакомились, я была ослеплена им. После свадьбы мне потребовалось меньше года, чтобы его возненавидеть. А потом я научилась понимать. Бруно мне объяснил. Я понимаю, как он думает.

Она тоже, как и я, говорила скорее сама с собой, и я всё-таки повернулась встретила её взгляд.

— Зачем? Я ведь ничего хорошего ему не сделала.

Герцогиня осеклась. Медленно облизнула губы, молчаливо соглашаясь с тем, что мы обе не в себе, а потом попробовала начать сначала.

— Потому что он считал, что должен. Это было слишком серьёзно, ты не имела права ни на отсрочку, ни на откуп.

— Бруно хотел сделать то же самое, — я медленно кивнула, наплевав даже на то, что называю герцога просто по имени.

— Даже я не поняла вовремя.

Она точно до меня не дотрагивалась, но мне показалось, что руки коснулось нечто тёплое и ласковое.

Мира постепенно начала успокаиваться, или же у неё просто кончались терпение и силы, и она пыталась утешить меня тоже.

— Он… — теперь пришла её очередь смотреть в никуда.

Я видела, как тяжело вздымалась при поверхностном дыхании её грудь.

— Барон бы погиб. Он не родился с этой силой, он её заработал. Вырвать её это как вырвать сердце. Бруно предложил бы ровно половину, и ему бы не отказали. Он справился бы и с тем, что осталось. Но он старший герцог, к тому же, у нас дети. Он должен быть силён. И безупречен. А Удо, — герцогиня облизнула губы, пытаясь начать заново или продолжить, а пальцами правой руки обхватила левое запястье. — Он считает себя хуже их обоих. Тем, из-за кого ничего не изменится. Он смирял свою силу три года, он знает, каково это. Научился с этим жить. А отобрать у Бруно или Монтейна — нельзя. Понимаешь?

Перед глазами встало лицо младшего Керна в то утро, когда мы говорили в беседке.

Он ведь смотрел на меня и ещё раз взвешивал свои силы. Быть может, гадал, что во мне такого, если сам Чёрный Барон готов за меня умереть.

Он ведь уже был готов. Ещё надеялся на Бруно, изо всех сил искал другие варианты, но был.

Только потому он и поехал к Кернам.

Потому, рассказывая мне историю своего знакомства с Удо, не назвал его имени.

Он заставил себя поверить, что знает меньше, чем они, что есть другой способ.

Убедившись, что его не существует, он пошёл на смерть без колебаний.

Герцогу ничего не стоило бы просто не мешать ему.

— Это потому что он никогда не встретил бы Ханну, если бы не барон со своей местью.

Секунда тишины, а потом Мира рассмеялась коротко и как-то отчаянно.

— Да, и это тоже. Возиться с разбойниками на дороге — последнее, чем стал бы развлекаться герцог Керн. Да и она бы к нему просто не приблизилась.

Я снова перевела взгляд на неё, потому что за этим должно́ было последовать продолжение. Но Мира молчала. Снова подбирала слова.

— Она ему подходит. Это было первое, о чём я подумала, когда он её привёл. Бруно ведь когда-то обещал свернуть ей шею за её художества в границах герцогства, ты знаешь?

Я вытаращилась на герцогиню глупо, почти по-детски, потому что поверить в это было невозможно.

Эти двое казались мне не просто членами одной семьи. Между ними было понимание и уважение, далеко не всегда возможное между кровными родственниками.

— Но как же?..

— Вот так, — Мира посмотрела на меня в ответ, и уголки её губ дрогнули в подобии улыбки. — Они оба любят Удо, всё остальное несущественно. Ради её спасения он отказался от собственного слова не возвращаться сюда, пока проклятие в силе. А они всегда держат слово. Оба. Это был первый и последний раз. Но, по сути, он сделал то же самое, что твой барон. Поставил Бруно перед фактом.

— Но Уил ему не Удо, — я опустила глаза, потому что это «твой барон» обожгло грудь неприличным сейчас тёплом.

Да, он в действительности был моим.

Теперь уже точно.

Мне снова вспомнилась беседка и его слова, и я опять ошарашенно посмотрела на Миру:

— Вина́? Он сыграл на роли жертвы.

Она засмеялась. Хрипло, почти истерично и очень тихо.

— Узнаю́ герцога Удо! Он тебя уже просветил. Но… да. Бруно забрал меня самым грязным из всех возможных способов. Такое не прощают. У него хватило благородства для этого, но грех было не воспользоваться