Моё пушистое величество 2 - Алиса Чернышова
Я навострил уши.
В течении первых ста пятидесяти примерно годиков своей жизни (которые, как известно, самые трудные в жизни мага) я не особенно интересовался личной жизнью Шийни. Мне всегда было любопытно, кто был её первым любовником… Но она, конечно же, не стала продолжать, а спросить напрямую было бы слишком неприлично.
К сожалению.
— Так что ты тут делаешь, в конечном итоге? Если ты пришёл поблагодарить, то побереги слова. Сам знаешь…
— Мастеров плетений не благодарят, да-да. Но вообще-то, для начала, я хотел извиниться.
— Извиниться? — это наконец-то привлекло её внимание.
Некоторые вещи надо признавать, не так ли?
— Я сорвался на тебя там, где не должен был. Что не было правильно с моей стороны. Я переспал с проблемой, поболтал со своим крысиным другом, и это сработало, как хорошая мозгопрочищающая клизма… Я понимаю, почему ты не сказала. Не знаю, что ты там видела в нитях, но догадываюсь, что исход моего знания никогда не выглядел хорошо. Что всего лишь закономерно. Я.. не думаю, что я был готов. Случись это до моего путешествия между мирами, я наворотил бы намного больше глупостей.
Леди Шийни слегка улыбнулась. Теперь она смотрела на меня странно, как будто бы с ностальгией и теплом.
— Люди меняются. Пусть не по сути, а по наполнению — но часто именно наполнение решает всё. Суть важна и неизменна, но она — лишь основа, на которую наслаивается всё остальное. Обстоятельства, которым мы смотрим в лицо, опыт, который мы носим с собой, красота и уродство, вера и неверие, решения, принятые и непринятые, слова, сказанные и несказанные, боль и лекарства, которые мы от неё выбираем, ложь, которой мы верим, правда, которую отрицаем — и наоборот… Всё это наполняет нас в конечном итоге. И многое в человеке, что принято называть “добром” и “злом”, в конечном итоге сводится к наполнению.
Она подошла и осторожно провела ладонью по моей шерсти. Я моргнул, но тут же потянулся за лаской в ответ.
— Путь туриста в интерпретации моей наставницы говорит, что, если ты очень спешишь, надо остановиться, и если тебе кажется, что ты заблудился, то стоит заблудиться окончательно, наверняка. Это вряд ли будет легко, но поступить так необходимо, чтобы потом найти новые, ранее невиданные ориентиры… По этой же причине у нас считается, что каждому, кто хочет познать себя и мир, стоит порвать все связи с домом, которые удерживают на месте, вырвать корни из земли и отправиться в длинное путешествие. Причём не “я смотрю из окна постоялого двора” вариант, нет… Смотреть на мир с разных сторон, на жизнь в разных её проявлениях, на богатство и бедность, на жизнь и смерть, на то, что считаешь верным, и то, что не выносишь… Наполнить себя заново. И ничто не может быть лучше в этом смысле, чем смена миров и форм. Иногда невозможно понять о себе ничего, пока всё, что ты считал собой, не обратилось в пыль.
Я хмыкнул и ласково потёрся лбом о её ладонь.
— Ты права. И да, это путешествие оказалось… просветительным, если можно так выразиться. Даже больше, чем все те случаи, когда ты меня похищала и погружала в видения. Путешествие в другой мир, другое тело и другие обстоятельства действительно… многое перестраивает внутри. Ну и да, правда о Крысином Короле, знаешь ли, тоже добавила мне много разных переосмыслений.
Она улыбнулась и мягко покачала головой. Её тонкие пальцы зарылись в мой мех.
— Ты изменился, Дар-Кан, мой император. Сначала я долго не верила, что из тебя может выйти что-то толковое, знаешь? Я смотрела на тебя и не понимала, почему последняя просьба моей наставницы была именно такой. Ты казался совершенно безнадёжным случаем, высокомерным жестоким ублюдком из тех, кому корона заменяет мозги…
— Ауч. Но справедливо, я таким и был, — что уж скрывать? Я мог забыть за все эти годы, но увидеть себя в мире снов и вспомнить всё с ясностью — это не тот опыт, который позволяет лгать себе.
По поводу себя в юности у меня есть мало тёплых слов.
— ..Да не то чтобы. Просто я была, как и ты, молода, порывиста и скора на суждения. Мне тогда казалось, что я одна во всём мире знаю верные ответы, и с высоты своей мудрости могу рассказать, что с окружающими не так. Причём я настолько серьёзно это воспринимала, считая себя чуть ли не непогрешимой… Хорошо, что Паучьим Королевам не дано оставаться на этой стадии надолго: или расти, или растворяйся во Тьме. Что к лучшему: быть непогрешимой — жалкое существование…
Я подумал о своей матери, одним из титулов которой значилось “непогрешимая героиня”.
Возможно, впервые мне захотелось поговорить с ней по-настоящему, не о делах… Мне захотелось узнать, что она думает об этом. Боялась ли она непогрешимости — или искала её? На это, я точно знаю, может быть много разных взглядов.
— ..В любом случае, чем дольше я смотрела на тебя, тем больше видела в этом жестоком, капризном мальчишке верного, спорного, умного человека, который пытается быть достойным правителем. Ты сделал немало страшных вещей. Но всё же, твоё наследие, направленное на созидание и просвещение, перевешивает.
— Там надо сказать спасибо и Тир-и, — отметил я, чувствуя себя странно смущённым, — без него я бы утонул в бумажках и сбежал на край света с ближайшей бандой разбойников.
— Не то чтобы ты не пытался, — фыркнула она. — Все мы до сих пор помним твою эскападу с теми наёмниками. Поверь, ты не хочешь знать, что именно говорил Его Крысиное Величество по этому поводу. И в каких выражениях.
Я прищурился от воспоминаний.
— О, некоторые выражения он даже не побоялся высказать мне в лицо! Но я не то чтобы прислушался, я скорее наблюдал: ты знаешь, как я люблю его злить. Я как-то даже играл сам с собой в “сколько раз я могу заставить Тир-и потерять контроль над этой своей дежурной маской светской лощёности. С годами проделать это стало тяжелее, но и я совершенствовался!
— Вы двое… Ох ладно, без комментариев. Я просто не хочу в это углубляться, ради морального здоровья всех присутствующих и отсутствующих. Всего лишь хотела сказать, что горжусь тобой.
Охренеть. Что происходит?
— ..Горжусь
