Моё пушистое величество 2 - Алиса Чернышова
— Ладно, — сказала Ван-Ван тихо. — Мне не стоит…
— Чушь, — отрезала соболедева, ухватив ван-Ван за локоть и не сводя с Белинды опасного взгляда. — Это не ты тут начала ставить условия, значит, и проблемы не у тебя.
— Точно, — пробурчал один из приятелей Донна, маячивших тут же. — Привязалась, ещё и условия ставит. Некисло!
Донн выглядел, как человек, которого этот цирк уже окончательно достал.
— Ты или идёшь, или нет, — сказал он сухо. — Решай.
— Но не могу же я пойти с ней!..
— Значит, нет, — фыркнула Анати. — Вот и чудненько.
— Поддерживаю, — улыбка соболедевы была острой, как ядовитый клинок. — Мы на боевом защищаем своих, знаешь ли. И не всяким посторонним лучше не соваться.
Соболь с её плеча оскалил острые, как бритва, зубы, и полыхнул на беднягу Бао-Ко алыми глазами. Лемур нервно дёрнул ухом.
Как же всё это драматично, а…
— Вы, — у бедняжки Белинды натурально потекли слёзы по щекам. — Как вы можете её защищать?!
Соболедева посмотрела на Белинду, как на нечто мерзкое и жалкое.
— Сюрприз, но прямо сейчас не она ведёт себя, как говно, — сказала она сухо.
Белинду мне было жаль: девчонка явно была в отчаянии и чувствовала себя преданной и обиженной. Её в целом даже можно понять: ей предпочли её обидчицу. С другой стороны, рано или поздно кто-то должен был всерьёз дать Белинде отпор и выбить из привычного сценария; для её же блага в том числе. В конечном итоге, будь Ван-Ван действительно чудовищем, которое они тут рисуют, она давно бы уже ударила в ответ, и Белинды и на свете-то не было бы. Способностей и изворотливости мозгов Ван-Ван на это хватило бы, тут нет сомнений.
Возможно, не объявись я, рано или поздно ничем хорошим это бы ни закончилось. Просто потому что даже самый спокойный человек рано или поздно огрызнётся, если слишком надавить. И последствия у такого срыва, когда речь идёт о сильных магах, могут быть.. красочными.
Так что Белинде, собственно, очень повезло. Хотя сама она этого не знает, что иронично. Такие вещи всегда познаются в сравнении, а малышка лемуродева, выросшая в хорошей семье и воспитанная в нормальной (относительно) атмосфере, понятия не имеет, что такое настоящие чудовища. И на что способны даже не-чудовища, если их систематически загонять в угол.
— Пойдём отсюда, милая, — отец лемуродевы положил руку ей на плечо и покосился на боевиков с видимым отвращением. — Тебе нечего делать с этой компанией.
Леди Донн попыталась спасти положение:
— О, она может остаться со старшими…
— Нет нужды, — ответила леди Алото. — Мы больше никогда не воспользуемся вашим гостеприимством!
Господин Донн не выглядел счастливым по поводу этого поворота событий. На сына он бросил выразительный взгляд, но лебезить перед четой Алото не стал. Да и что тут уже исправишь?
— Так значит так, — сказал Донн сухо. — Не в моих правилах гостеприимство навязывать. Но двери моего дома для вас открыты.
— Только после того, как вы научитесь нормально воспитывать детей!
— Могу вернуть вам сантимент, — голос госпожи Донн стал холоднее на пару тонов.
— Не ссорьтесь, пожалуйста, — теперь Белинда выглядела по-настоящему жалко. Поняла, что теперь стать частью семейства Донн ей будет намного сложнее? Ну, тут надо таки было раньше думать, что и где говоришь. Если бы не её слова, вся эта игра в снежки говняными шариками вообще бы не началась.
— Нет, дорогая. Если эти люди так к тебе относятся, тебе не стоит к ним даже близко подходить!
— Вы прекратите или нет? — рявкнул куратор Родц. — Ведёте себя…
— Вы не понимаете…
И всё понеслось по новой.
Шийни отступила в сторону, прекрасно понимая, что больше тут ничего нет смысла говорить.
Совоюноша вздохнул.
— Пошли уже, — пробормотал он.
И мы (наконец-то) пошли. Правда, Ван-Ван буквально потащили за собой остальные две девы, но так тоже считается.
— Вам не стоило, — сказала Ван-Ван тихо. — Теперь её родители вас не простят.
— Очень страшно, — хмыкнула соболедева. — Пусть родители и дальше ей сопли подтирают, если хотят… Что ты с ней сделала вообще? Я слышала разговоры, но там были разные варианты.
— Прокляла и обокрала, — ответила Ван Ван тихо.
— Хм. Хреново прокляла, — отметила соболедева, — что-то она слишком говорливая для проклятой.
Я с усмешкой подумал, что Тир-и её к себе точно взял бы.
— Да, но… Я сделала это.
— Ну сделала. И что теперь? Больше не делаешь. Или ты думаешь, на боевом много тех, кто по малолетству не чудил? Некоторые и сейчас чудят, собственно, но это уже проблема. А в двенадцать-пятнадцать, когда магия полноценно просыпается и организм шалит… Ты поинтересуйся как-то ради интереса, сколько говна наворотил наш драгоценный Гэвин, прекрасный принц академии всей, мистер “лучшая задница и идеальный торс”. Он вообще в отрыве был, пока его в Академию не запихнули. Послушаешь — ошалеешь.
— Ну ты тоже нашла, на кого равняться, — встряла кабанодева. — Гэвин знает, что его отец его прикроет, потому всегда творил, что только в голову взбредёт. И то на некоторых выходках его отцу пришлось провести черту, потому что было слишком много сопутствующих повреждений…
— Сопуствтующее повреждение — это ты про того парня, которому он в приступе ярости засунул в глаз перьевую ручку? Неплохое такое сопуствующее повреждение, мне до сих пор интересно, сколько его родители отвалили, чтобы деточку таки не запихнули на несколько лет куда-нибудь, где особо отбитым магам-малолеткам пытаются головушку подлечить. Потому что, если честно, вот в его случае прямо стоило бы.
— Вроде бы, оплатили жертве лечение и дальнейшую жизнь… В любом случае, я к тому, что Гэвин — не показатель. Если на него равняться, далеко не уйти.
Соболедева закатила глаза.
— Я не равняюсь на Гэвина, я говорю, что в том возрасте маги часто творят какую-то фигню, и Ленточка тут не одинока. Да что далеко ходить, ты сама сломала какому-то мужику несколько костей!
Анати смутилась.
— Он назвал мою маму шлюхой, — признала она тихо, — и замахнулся кулаком. Не знаю, ударил бы он или нет, но я успела раньше.
— Что и требовалось доказать.
