Фанатею по злодею - Анна Игоревна Рудианова

Он был серёзен и сосредоточен. Он поглаживал меня по ладони, словно боялся отпустить. Он изменился, за красивым лицом я видела моего злодея, пережившего намного больше, чем может выдержать обычный человек. И всё таки он выдержал, и всё таки он здесь, он нашёл меня.

— И даже ощутив магию талисмана снова, я не был уверен, что ты вспомнишь и примешь меня. Эта магия, она слишком непостоянна и запутана…

— Конечно, приму! Но ты сделал меня такой дурой в сериале! Это обидно! Неужели я такая?

— Не… не совсем, — Янхэй потер щеку. — Ты добрая, красивая, милая… И мне сказали, что все эти каноны нужны для ЦА.

— ЦА?

— Целевая аудитория. Это профессиональный сленг. — Янхэй улыбнулся. — И блондинкой тебя запретили делать! И это на мой взгляд, ужасный минус. Но перепишу нашу историю так, как ты этого пожелаешь, — пообещал он. — И наконец-то будем вместе. Ты же… согласна?

Я кивнула.

— Хочу жить с тобой спокойно и счастливо. И чтобы ты больше не страдал. А место значения не имеет.

— Будет проблематично здесь жить спокойно, у меня так много фанаток… — Янхэй картинно задумался, демонстрируя идеальный профиль.

За что я быстро поцеловала его в щёку. Он рассмеялся и повернулся так, чтобы наши губы встретились.

— Как только «Лунный мост» ожил и повёл меня, я наконец-то поверил, что всё это не напрасно, — прошептал он после поцелуя.

— А я поняла, как отгадала загадку ядов в лабиринте: ты написал его в названии дорамы. Легенда и двенадцать. И зашифровал ребусом, — я прикрыла рот рукой посмеиваясь. — Это гениально!

Янхэй самодовольно улыбнулся и сказал:

— Наши души связаны. Отныне и до конца перерождений. Мы можем попытаться вернуться в мир двенадцати царств с помощью «Лунного Моста». И я мечтаю, что мы пойдём вместе.

— Я… у меня тут родители и…

— После того как проживём долгую и счастливую жизнь в этом мире, — продолжил Янхэй, будто и собирался так сказать. — Я приму и это.

— А так можно?

— Я сделаю так, что нам можно будет всё. Только бы ты была счастлива. Я ждал тебя и буду ждать столько, сколько ты скажешь. — Янхэй прервал моё удивление тонким, но властным поцелуем. Кончики губ начало колоть, прежде чем он остановился и тяжело вздохнул.

Его глаза стали совсем тёмными, нетерпеливыми и в то же время до боли знакомыми и родными.

— И теперь, прежде чем спасать меня, прошу, поговори со мной. Мне хватит тебя самой для спасения, — попросил он. — Теперь я буду заботиться о тебе, моя Белая Орхидея. И никуда тебя не отпущу.

Я счастливо засмеялась.

— Но я даже не блондинка. Зачем называть меня белой орхидеей?

— Неважно, как ты выглядишь, ты — моя Белая Орхидея.

— Прости, что тебе пришлось так долго меня искать. Ты будешь счастлив в этой жизни, я обещаю.

Янхэй улыбнулся:

— Я уже счастлив.

* * *

Когда Янхэй объявил о пересъёмках «Легенды о двенадцати царствах», кинокритики ожидали очередной ремейк. Но они не знали, что новый продюсер снимал не просто дораму.

Он снимал исправленную историю своей жизни.

Конечно, он опять играл сам себя. И несмотря на возмущение критиков, сделал это еще проникновеннее и глубже.

Когда камеры включились, стало ясно: никто не играл Тай Янхэя так, как он сам.

Каждая сцена — не актёрская игра, а воспоминание.

Меня пускали на площадку, но в каст, само собой не взяли. Ланфен играла красивая актриса с черными волосами. Янхэй не захотел делать меня ведьмой. Но только с этим условием можно было сделать героиню беловолосой.

Битву в долине Синь Ян сняли одним дублем, потому что Янхэй действительно помнил каждый удар.

Смерть императора Лун заставила плакать даже меня. Мне вдруг стало жаль императора. В глазах актёра, игравшего врага, читался настоящий ужас. Позже он признался: «Лу Ян Си смотрел на меня так, будто и правда собирался убить».

Но была одна сцена, которую Янхэй переснимал девять раз.

— Нет, снова не то, — рычал он после каждого дубля.

Это был момент, где его свергали в диюй. Огонь и белые одежды небожилитей переснимали уже несколько месяцев.

— Я не могу это сыграть, — признался он мне поздно ночью, сжимая в руках черный нефрит. Магия клубилась вокруг артефакта, выдавая ужас Янхэя. — Я не хочу опять проигрывать.

Я молча взяла сценарий и переписала финал.

В новой версии Тай Янхэй не погиб.

Он победил и занял трон двенадцати королевств.

Но когда камера крупным планом показывает его лицо — зрители видят не злодея, а человека, который заплатил за эту победу слишком высокую цену.

Критики назвали это гениальным переосмыслением.

И только мы с Янхеем знали: это было не переосмысление. А новая жизнь. Прощание со старыми обидами и местью.

Фильм не получил наград. Слишком счастливой была судьба его главного злодея. Слишком перевернуты светлые и темные стороны, как сказали критики.

Но Янхэю было все равно. Его поиски наконец-то закончились.

Я познакомила Янхэя со своими родителями, которых вид мировой звезды довел до заикания. И мы наконец-то получили возможность быть вместе.

Без борьбы и без ненависти.

Эпилог

Их руки переплелись, за окном проносились года и миры, а их любовь была всё так же бессмертна, как и в первой жизни.

— В мире двенадцати царств всё так изменилось. — Она положила голову ему на плечо. Тонкие белые одежды покрывали её тело. В этой жизни она стала небожительницей.

— Удивительна сила «Лунного моста», — он кивнул. — Она позволила нам вернуться туда, где всё началось.

— Для меня всё началось несколько раньше.

— Это закон мироздания. Он окольцовывает нас связями, разорвать которые мы не в силах.

— Но ты изменил мою судьбу.

— Да, а еще я научился смирению, терпению и вере. Я боялся, что потерял тебя навсегда, но смиренно ждал, потому что знал, ты вспомнишь меня. И рад, что я ждал тебя не напрасно. Кто знает этих небожителей.

— Ты теперь один из них. И какая бы маска ни скрывала твоё лицо, я узнаю твою душу и найду тебя, — ответила она.

— Это обещание для меня слаще любого нектара. — Он обнял её. Широкие рукава объяли их как крылья птицы. — Я готов собирать его с твоих губ.

Между ними не было границ или недопонимания. Не было силы, способной их разлучить. Впереди была бесконечность, а позади боль, которую они преодолели ради друг друга.

— Я люблю тебя больше. — Она улыбнулась