Королева Грёз и Кошмаров - Валентина Зайцева

Элисара спросила, почему я не злюсь.

— Я люблю Самира.

Тишина повисла между нами, словно сам мир затаил дыхание. Элисара двигалась бесшумно; даже её многочисленные украшения не звенели. Единственным звуком был стук моих сапог по влажным камням от недавнего дождя.

Я перевела дух.

— В день, когда я вернулась из мёртвых, ему было дано пророчество. Лириена сказала, что король восстанет, чтобы уничтожить меня, а друг станет моей погибелью. Самир убил Гришу не для того, чтобы причинить мне боль. Он убил его, чтобы защитить меня. Мужчина, которого я люблю, убил моего лучшего друга, чтобы спасти меня от слов каких-то древних болотных тварей.

Элисара молчала.

— Скажи мне, что я должна чувствовать по этому поводу, Элисара. Дай мне совет, и я последую ему.

Впервые я произнесла свои чувства вслух. И это было хорошо. Очищающе, в каком-то смысле.

— Я зла на него. Я в ярости. Мне хочется кричать и крушить всё вокруг. Я хочу биться головой о камни. Он заставил меня смотреть, как он убивает Гришу. Мне пришлось стоять на коленях, быть беспомощной, пока он умирал. Всё потому, что я была слишком напугана, чтобы остановить Самира. Я могла бы. Но я не думала, что он зайдёт так далеко. Не думала, что он причинит мне такую боль.

Я изливала накипевшее, всё, что копилось во мне целую неделю.

— Я хотела чувствовать себя в безопасности. Я хотела верить, что всё будет хорошо. Всё, чего я хочу — больше всего на свете — чтобы все оставили меня в покое хоть на секунду. С тех пор как я попала в этот дурацкий мир, люди только и делают, что пытаются убить меня, напугать, выследить, трахнуть или всё сразу! И как раз — как раз — когда я почувствовала, что становлюсь на ноги, Владыка Каел убил меня. Я умерла. По-настоящему. Не та фальшивая ерунда, что вы, народец, переживаете каждый чёртов день. Теперь-то я знаю разницу. Это не одно и то же.

— А потом я очухалась на берегу у этого дурацкого Источника. И теперь я должна расхлёбывать эту всю кашу. В любом другом мире такие, как вы, устроили бы мне торжественную встречу. Но только не в Нижнемирье! О, нет, конечно!

Самир пытает меня, чтобы я начала сопротивляться. Но я так напугана, что не могу даже попробовать. Я готова лучше дать ему себя освежевать, чем снова выйти в этот мир. Почему? Из-за Сайласа, который меня предал. Из-за Владыки Каела, который меня убил. Потому что с самого первого дня этот мир желал мне только боли. Я бы, может, и смогла это пережить. Я бы смогла терпеть Самира и его «уроки боли». Но потом… Гриша. Потом он убил Гришу. И это переполнило чашу моего терпения.

Я выдохнула.

— Так что да, я прячусь. Признаю. Потому что Владыка Каел, наверное, снова попытается меня убить. Почему? Потому что «причины», я не знаю. Потому что он хочет вывести из себя Самира. А на то, чего хочу я, всем плевать, потому что я, видимо, не имею права голоса ни в чём. Так что радуйся, Элисара. Ты поспала на чёртовом пляже.

Мой гневный монолог наконец иссяк, и я с шумом выдохнула воздух из лёгких. Я дрожала от выплеснувшегося адреналина. Элисара смотрела на меня широко раскрытыми глазами, ошеломлённая тирадой.

— Прости, — наконец сказала я, гораздо тише, чем минуту назад. — Последние несколько месяцев были просто адскими.

— Думаю, эта речь была предназначена не мне, — в задумчивости произнесла Элисара после долгой паузы. — Полагаю, тебе стоит повторить её Каелу. Именно на него тебе следует излить свой гнев.

— Что это даст? Он просто подожжёт меня.

— Каел, вероятно, считает тебя марионеткой колдуна. То, что ты любишь его, я нахожу… невероятным. Но в последнее время чудеса случаются сплошь и рядом. Смертная девушка, отвергнутая Источником Вечных, умирает и воскрешает мёртвый Дом? Кто я такая, чтобы говорить, что ты лжёшь? — Элисара мягко улыбнулась мне, и впервые её выражение не было хоть сколько-нибудь угрожающим. — Я счастлива за него. Он — впервые за свою долгую, жалкую и безрадостную жизнь — удачлив.

— Пожалуйста, никому не рассказывай о том, что я сказала.

— А колдун знает?

Я покачала головой. — Слишком много всего происходило одновременно. Было не время ему рассказывать.

Элисара тихо промычала. — Мудро. Я никому не расскажу, и уж тем более моему мужу. Не пройдёт и секунды, как он ворвётся в дом Самира, чтобы сообщить новость, словно перевозбуждённый щенок. Твой секрет в безопасности со мной.

— Спасибо.

Элисара пожала плечами. — Что до остальной части твоей проблемы? Я скажу: не прощай Самира, пока не будешь готова. Случится это завтра или никогда — решать только тебе. Ни один из вариантов не будет правильным, если ты сама того не захочешь. Ты не предашь память Гриши, простив его. Самир скоро заплатит за своё преступление.

— Что ты имеешь в виду?

— Будет суд. Самир отрёкся от роли правящего короля в пользу Каела из-за своего преступления. Мы все должны воссесть в суде над ним и определить наказание.

Что ж, это хоть какое-то развлечение.

— Я обязана присутствовать? Ладно, не отвечай, — перебила я Элисару, прежде чем та успела открыть рот. — Королева. Точно. Поняла. — Я издала стон и закончила его усталым вздохом. — Когда?

— Когда ты и Каел сможете находиться в одной комнате без насилия. Если это вообще случится. Что подводит меня к другому совету — возвращайся домой. Иди в храм, отстраивай свой мир. Встреться с Владыкой Пламени лицом к лицу. Ты говоришь, что была всего лишь испуганной смертной девочкой? Я же видела женщину, безнадёжно запутавшуюся во всём, что её окружало, но нашедшую в себе смелость стоять на собственных ногах. Сделай это снова. Скажи Каелу, куда ему следует засунуть свой меч, если потребуется. Он это оценит.

Я задумчиво посмотрела в сторону, обдумывая слова Элисары. Оборотень приводила весьма веские доводы.

— А что, если я проиграю?

— Тогда всё это приключение было напрасным. Но по крайней мере, — Элисара усмехнулась, — я ещё раз поспала на «чёртовом пляже».

Я рассмеялась, не в силах не оценить её острый юмор. Я была в бегах целую неделю. Так нельзя было