Метка Вечных - Валентина Зайцева

И тут в голове мелькнула мысль — слабая, призрачная, но единственная надежда на спасение.

— Скажи... — Я подняла глаза на Агну. — Если наши миры до сих пор соединены друг с другом, могу ли я вернуться домой? Обратно, в свой мир?

Агна насторожилась, словно учуяв что-то опасное. Она быстро приподнялась и села, обхватив колени руками, прижав их к груди.

— Ну, технически, Врата существуют, — нехотя, с явной неохотой произнесла она. — Но они не...

— Какие Врата?! — Я мгновенно сорвалась с места и ринулась к решётке, разделявшей наши камеры, упав на колени прямо у прутьев. — Где они находятся? Как до них добраться?

Это были первые за весь этот бесконечный, кошмарный вечер слова, в которых был хоть крохотный проблеск надежды, хоть искорка возможности спасения.

— Э-э... — Агна замялась, закусив губу. — Ну, в Еже, на центральной площади, возле старого фонтана, есть общедоступный портал. Любой может им воспользоваться. Но до него ведь километры и километры пути через опасные земли, — предостерегла она, и её зелёные глаза стали ещё шире, наполнились тревогой. — Только, умоляю тебя, не говори, что ты всерьёз решишься до него добраться! Ты не пройдёшь через Лес Теней! Ты же просто не дойдёшь живой! Там полно тварей!

— Я и так ведь уже мертвец, Агна, — тихо сказала я, и в моём голосе прозвучала какая-то странная обречённость. — Что бы я ни сделала, куда бы ни пошла, меня всё равно ждёт смерть. Даже если Каел вдруг внезапно простит меня, помилует по какой-то своей прихоти... Скажи, ты хоть раз видела Самира? Хоть мельком?

— Нет... — призналась она, заметно поёжившись, словно от внезапного холода. — Он уже был Владыкой Нижнемирья, когда меня привезли сюда много лет назад, но он не общается с простым народом. Вообще никогда. Я его ни разу не видела даже издалека. Он настоящий затворник, живёт в своих покоях.

— А я его видела, — проронила я, и мой голос прозвучал глухо, как из-под земли. — Я видела его собственными глазами.

Вновь я ощутила на коже призрачную хватку его стальных когтей, увидела перед собой эту бездонную чёрную пустоту глазницы, впившуюся в меня с жадностью хищника. Мне даже почудилось на мгновение, будто он стоит прямо у меня за спиной, возвышается в темноте, и я с огромным усилием подавила почти непреодолимое желание резко обернуться и проверить. От одной этой мысли по коже побежали противные, леденящие мурашки.

— Даже если Каел помилует меня завтра утром, — продолжила я, — Самир сам лично придёт и разорвёт меня на куски. Медленно и мучительно. Так уж лучше я приму смерть от кого-то другого в этом проклятом лесу, от какого-нибудь зверя, но погибну, хотя бы пытаясь выжить! Погибну с боем, сражаясь за свою жизнь!

Агна тяжело, протяжно вздохнула, и в её взгляде читалось неподдельное, глубокое сочувствие. Она молчала несколько долгих секунд, словно взвешивая что-то важное.

— Ладно, пташка моя, — наконец сдалась она, и в её голосе прозвучала решимость.

С этими словами она медленно наклонила голову, прильнула лбом к холодным прутьям решётки и протянула ко мне руку раскрытой ладонью вверх. Я на мгновение растерялась, не сразу понимая, чего именно она хочет, но потом до меня дошло — она просила передать ей мои столовые приборы.

Доверяя ей всем сердцем и искренне надеясь, что она не швырнёт их куда подальше в насмешку над моей наивностью, я осторожно вручила ей обе части нашего скромного «арсенала». Агна крепко сжала их в своём небольшом кулачке, ловко и грациозно поднялась на ноги и уверенно подошла к двери своей собственной камеры.

— Мой папаша прибил бы меня наповал, узнай он когда-нибудь, что Дэниел научил меня такому фокусу, — с ностальгической, тёплой улыбкой поведала она, ловко всовывая тонкое лезвие ножа в замочную скважину с внешней стороны решётки и умело используя вилку как импровизированный рычаг. — Дэниел был у нас в районе таким лихим парнем, этаким настоящим «ковбоем» из Атлона, знаешь? Но мне было всё равно на запреты. Наплевать хотела. Мы были друзьями, настоящими, понимаешь? Он многому меня научил.

Честно говоря, я не очень-то понимала, о чём конкретно она сейчас говорит, и кто этот Дэниел, но из вежливости сделала вид, что мне действительно интересно, и внимательно кивнула.

Рыжеволосая уроженка Атлона сосредоточенно взламывала замок своей же тюремной клетки. Она повозилась с механизмом примерно с минуту, сосредоточенно закусив нижнюю губу от усердия, и наконец раздался громкий, такой долгожданный щелчок. Звук свободы.

Агна осторожно приоткрыла тяжёлую дверь всего на пару сантиметров и бросила на меня настороженный, испытующий взгляд из-под рыжей чёлки.

— Ты точно уверена в своём решении? — тихо, почти шёпотом спросила она. — Ещё не поздно передумать.

Уверена? Я не была уверена даже в том, что будет со мной через каких-то жалких пять минут, не говоря уже о завтрашнем дне. Но я была обязана попробовать, просто обязана. Иначе какой во всём этом смысл?

— Просто открой мою камеру, — попросила я твёрдо, — а потом запри свою обратно и притворись спящей.

— Как бы не так! — Агна коротко фыркнула, и её улыбка вновь озарила всё вокруг, словно маленькое солнце в этой темноте. — Мы, девчонки, должны держаться вместе в этом мире. Всегда. Твоя проблема — это теперь и моя проблема тоже. К тому же, Каел теперь прикончит нас обеих за побег. Так уж лучше бежать вместе, правда? Веселее будет.

Она решительно распахнула дверь своей клетки настежь, вышла наружу в узкий коридор и быстро подошла к моей, с тем же мастерством и сосредоточенностью принявшись за мой замок. От усердия она даже высунула кончик розового языка, крепко зажав его между зубами. Эта забавная, детская гримаса ничуть не портила её — большие выразительные глаза, россыпь золотистых веснушек, рассыпанных по носу и щекам, огненно-рыжие непослушные кудри, образующие пышный ореол вокруг головы... Неудивительно, что даже Владыка Каел не устоял перед таким очарованием.

Второй щелчок прозвучал для меня как целая симфония, как музыка сфер. Агна торжествующе воскликнула:

— Та-дам! Готово!

Она эффектно взметнула руки высоко вверх, победно сжимая в маленьких кулачках наши с ней скромные «орудия пролетариата».

Я поспешно вышла из душной камеры на свободу и совершенно неожиданно для самой себя крепко обняла эту странную, абсолютно безрассудную, но такую храбрую