За твоим плечом - Алла Анатольевна Гореликова
— Думать здесь не нужно, — фыркнула Лалия, выливая масло в ладонь. Передала флакон Лин и добавила: — Мы уже выяснили, что импровизация — лучшее средство от скуки.
Лин прокатила флакон по ладони. В ребристых хрустальных гранях отражались, дробились блики, совсем как в брызгах фонтана.
Сладить с дыханием не получалось, в голове царила абсолютная пустота. Лин опрокинула флакон над спиной Асира, позволила маслу литься тонкой струйкой вдоль позвоночника. Сказала дрожащим голосом:
— Владыка спрятал от своих анх самое ценное, но и то, что осталось в доступе, очень соблазнительно.
Наверное, попытка пошутить вышла откровенно беспомощной, но спасибо, что хотя бы на такое ее хватило. К тому же Асир ждал действий, а не слов.
Она уселась верхом на его бедра и принялась растирать масло по широкой спине. Тут же поняла, что выбрала не лучшую позу для того, чтобы долго выдерживать затеянную Асиром игру. Так легко было бы сейчас лечь, прижаться к нему всем телом, обнять, лизнуть в шею. Бедра сжимались, наверное, ноги Асира сейчас пачкала ее смазка. Но он ведь не протестует?
«Конечно, он не протестует, ему-то что! Ты сама очень скоро взвоешь!» — Лин подняла голову, нашла взглядом Лалию. Может, та прочитала на ее лице отголоски внутренней паники, а может, сама догадалась, какая разница. Насмешливо округлила глаза, села сбоку от Асира и мягко провела ладонью от его плеча к лопатке и ниже, вдоль позвоночника, до ягодиц. Со своей стороны, вполне демонстративно намекнув на «раздел зон влияния».
Лин замерла на мгновение: она поняла, что нужно сделать, но пыталась понять, как сделать это лучше. Не хотелось неуклюже слезать с такого удобного и возбуждающего сиденья. А если не неуклюже, виделся только один способ.
«Можно все», — снова напомнила себе Лин. И с очередным движением сделала вид, что руки заскользили по умащенной коже, и все-таки легла на спину Асира, почти упала, прижалась всем телом — и тут же скатилась вбок и села, почти точно скопировав непринужденную позу Лалии.
Ладони той двигались неторопливо, и Лин легко подхватила тягучий, плавный ритм. Осторожно разминала тугие мышцы, кожа под руками теплела и нагревалась. Слушала стук сердца Асира. Ровные, глубокие толчки. Вместе с Лалией спускалась ниже, к пояснице, а потом к ягодицам. И, следя будто со стороны за своими движениями, с изумлением понимала, что сейчас вся ее суть, кем бы она ни была — анхой, зверем, самой Лин, той, что никогда не хотела стать настоящей, — в абсолютной гармонии, потому что живет, думает и дышит в одном ритме с сердцем своего кродаха. Единственного, кто важен. Запахов вокруг было много, даже слишком много, но все они не имели значения, а вот запах Асира вел за собой, обещал томительное ожидание и бурное продолжение. Внутри все подрагивало и сжималось от предвкушения. Лин жмурилась, стараясь дышать размеренно и неторопливо, но желание нарастало, разрасталось, тянуло сладкой болью внизу живота. Она подняла голову. Лалия смотрела на нее из-под ресниц, будто спрашивала: долго еще выдержишь? Лин сомневалась, что сможет долго.
— Хватит, — сказал вдруг Асир и перевернулся. — Самое время перейти к более интересным частям массажа.
— А я уж думала, владыка никогда не захочет нас порадовать, — Лалия снова взглянула на Лин — то ли молчаливо спрашивала о чем-то, то ли над чем-то раздумывала — и склонилась над прижатым к животу членом Асира. Медленно, широко провела языком от основания до головки, нетерпеливо перекинула волосы через плечо и, прихватив его рукой, обняла губами.
Наверное, Лин тоже должна была что-то делать. Но она замерла, застыла и могла только смотреть. Ну, еще дышать — немножко. Но с каждым вдохом запахи Асира и Лалии менялись, смешивались, становились ярче и откровеннее. Желание и удовольствие — Лин чуяла их так же ясно, как видела контраст белых тонких пальцев Лалии с розовыми ногтями и темного, налитого члена, и запах удовольствия и желания сплетался с движениями этих пальцев, с ритмичным, плавным, равномерным движением алых губ, которые то сжимались вокруг члена, то отпускали его, с пальцами Асира в черных волосах, то ласковыми, то требовательными. Лалия знала что делала, и умела не только возбудить, но и доставить владыке наслаждение — о-о, Лин хотела бы научиться так же! Но она даже не представляла, как такое вообще может получаться. Все, что сумела она — обхватить губами головку, поцеловать. А Лалия… Она вбирала член глубоко, низко опускала голову, так что бедра Асира заметно напрягались. Такое должно быть не просто приятным. Не удовольствие даже — чистое наслаждение.
На какое-то мгновение Лин почувствовала себя лишней, никчемной. Асиру сейчас было не до нее, а самой себя ласкать у него на глазах казалось неправильным. Она могла только смотреть и отчаянно желать тоже сделать что-то подобное. Доставить ему радость, оказаться нужной прямо сейчас, в эту самую минуту. Она не заметила, что прикусила губу, пока боль немного не привела в чувство. Сглотнула и с трудом заставила себя перевести взгляд на лицо Асира. Только вот совсем не ожидала, что как раз в этот момент он откроет глаза.
Что он успел увидеть по ее лицу или учуять, Лин не знала, но услышала самое важное:
— Иди сюда.
Почувствовала его прикосновение, и с невероятным, распирающим грудь и сбивающим дыхание облегчением, подалась навстречу. Асир резко подтянул ее ближе, прижал к себе и перехватил губы в глубоком, настойчивом поцелуе.
Лин ответила горячо и страстно. Лежать сбоку было неудобно, неловко, но почему-то эта неловкость, как и осознание, что Лалия все еще продолжает ласкать владыку, распаляли ее, заставляли кровь кипеть. Лин приникла всем телом, терлась об Асира, яростно отвечая на его поцелуй, впускала его в рот и стонала, когда их языки сталкивались. Сжимала губами его губы, жалея, что не может так же сжаться вокруг его члена. Сейчас между ними совсем не было нежности, с каждым мгновением движения становились яростней, жестче. Лалия, кажется, тоже ускорилась, Лин заметила краем глаза кулак Асира в темных прядях, он двигался, задавая темп. А потом пальцы сжались уже в волосах Лин, слегка натягивая, заставив откинуть голову назад, при этом не разрывая поцелуя.
Много и мало. Как у него получалось так точно угадывать ту степень наслаждения, когда совсем чуть-чуть не хватало до края⁈
