Там, где нас нет - Альвин Де Лорени
А я, задыхаясь от нехватки Силы, наплевав на явку к Корпусу целителей, в охотничьем костюме и алом плаще менталиста метался телепортом по городу и гнал, гнал всех, кого мог встретить к набережной…
Голова кружилась. Грудь с хрипом, как после многокилометровой пробежки, тянула воздух, которого почему-то вдруг стало не хватать (почему, почему — потому, демоны близко). Я сел на камень и опустив голову и бессильно повесив руки, пытался отдышаться. Раз, два, три… девять — вдох. Раз, два, три… девять — выдох. Стало чуть легче.
Набережная — вот она, рядом. Крики, плач омег, рёв детей, разбросанные в панике вещи, кто-то потерянно сидит на земле, кто-то мечется в толпе, отыскивая детей и родственников.
Давило сильнее и сильнее. Да что ж такое-то?
С трудом приподняв кружащуюся голову краем глаза увидел, как сверху, со сторòны гор, прямо на нас, величественно пылая чёрным шлейфом, летит, неумолимо снижаясь, здоровенный чёрный шар. Не-ет!
Карта…
Карта Шута кувыркаясь плавно летела из ниоткуда. Карта Старшего Аркана. Вопросы… Вопросы на которые никогда не будут даны ответы. Что есть зло? И что есть добро? Почему случилось так, как случилось, а не иначе? Куда мы уходим после смерти? Дурацкие вопросы, в самую пору Шуту. Нет, и не будет на них ответа… Необходимо увидеть, что ты смертен. И рассудок отступает перед интуицией и невинностью инстинкта.
И ткань реальности плывёт, расползается, стекает тягучими каплями, разбиваясь по мере разжижения чёрными и белыми квадратами, а потом эти квадраты капают и капают… и капли превращаются в карты. И Шут путешествует от аркана к аркану, тасуемый невидимой рукой, перекидывающей карты и переставляющей фигуры по чёрным и белым клеткам… А вокруг синее небо… и облака, и белая меловая скала вдалеке с замком на ней. А на клетках, ползущих в пропасть, стоят… обнажённый мужчина, повернувшись спиной, будто задумался над чем и шагнул уже в сторòну замка, но не пускает его что-то, держит на этом полу, утекающем и утекающем из-под ног, разлетающемся картами.
… Недоступен для грязи и зла невзятый мой замок…
И девушка в платье с пышным подолом расшитым чёрными кружевами, в руке у неё красный шарф. И стоит она у самого края, там, где чёрные клетки шахматной доски, где от всех фигур остался только конь, так и остаются чёрными, блестящими полированным камнем, а белые превращаются в фишки домино и все вместе продолжают плыть в пропасть, превращаясь в карты… И летят младшие арканы, мелькая рубашкой… Чаши, жезлы, пентакли, мечи…
А за всем этим, едва проглядывая плывущими контурами, стоит огромная фигура… Кто?..
… Ощерившись так, что захрустели зубы, с треском рвя в груди что-то, вскидываю руку, снова будто бы отстранённо замечая, как белая кожа кисти пошла багровыми полосами предвестника демонического оборота, отправляю, своей волей успокаивая мечущиеся потоки Силы, шар демонической бомбы туда, откуда он вылетел.
Выдыхаю, жёлтые круги в глазах отступают. Шар ушёл. Именно туда, куда его и послали — где-то вверху, в привилегированных крейсах хлопнуло, потоки Силы всколыхнулись так, что меня качнуло. Попал — медленно пришло в голову удовлетворение. А вот шлейф, летевший за шаром, так и остался в воздухе, по инерции двигаясь в нашу сторòну. Брызги чёрной дряни плеснули на черепичные крыши, стены, камни мостовой, деревья, цветы в горшках и вазонах не долетев до набережной и сжигая всё на своём пути. Толпа завыла, качнулась, ломая парапет, люди, подпираемые со сторòны города, начали падать в воду. Хоть тут и мелко — не более полуметра, но когда на тебя валятся сверху и вдавливают в песок дна, хорошего ничего нет.
Так! Снова собрал я в кучу всю волю в бунтующем теле, вставая и окидывая взглядом набережную. Успокоились все! — полетел мой незримый посыл к толпе, вытягивая из неё эмоции, плещущиеся раскалённо-обжигающим капсаицином ужаса.
Снова напрягшись до зелёных пятен в глазах, выпихиваю всех, кого увидел в Амрум, образ которого молниеносно проскочил в мозгу. На деревянных пирсах, на посыпанных мелким щебнем улицах, идущих к порту заморского городка, оказалась ошарашенная толпа людей, вот только что метавшаяся в ужасе на набережной Лирнесса.
Рядом со мной стало тихо и я выдохнул, едва разжав сжатые в нечеловеческом усилии зубы. Пошатываясь, подошёл к стене дома и сполз по ней. Мне отдышаться бы надо. А там ещё вопят. Дальше вдоль набережной. Да и тут снова набегают.
Те, кто стоят в море понемногу грузятся на плоты и потом матросы с кораблей, стоящих вдоль края бухты, пихаясь шестами в близкое дно, подплывают к смолёным бортам и перегружают людей на палубы и в трюмы.
В течение пары часов, забыв о месте явки по повестке, я, периодически теряя силы и присаживаясь к мраморному парапету, шёл вдоль набережной и до прòнизывающей боли в солнечном сплетении перебрасывал и перебрасывал людей телепортом в Амрум. Перекидывая на власти небольшого городка все проблемы, возникающие при таком количестве людей — от питания, водоснабжения, до крыши над головой и лечения. Да, и самое главное — они ж гадят. В диком количестве…
Вот и Жёлтый крейс. Я, с трудом проходя от нашей набережной в сторòну Схолы и выкидывая сотни человек в Амрум, добрался до сада борделя Юргена.
Ворота закрыты. Но внутри кто-то есть — так показывает телеметрия. Несколько десятков человек. Все в доме. Подхожу к воротам и они распахиваются передо мной, раскрытые телекинезом.
Стеклянная дверь дома изнутри задёрнута плотной шторой и того, что там творится не видно. Под моим воздействием распахнулась и она.
Шум от раскрывшейся двери перепугал прятавшихся — головы нескольких человек полыхнули жёлтым.
— Эй! Есть кто живой? — окликнул я, ориентируясь на нескольких человек прятавшихся в подсобке за стойкой бара.
— Выходите, выходите. Делмар! Хватит прятаться!
Дверь отворилась и из неё выглянул Делмар. Всё так же в чём-то белом.
— Ой! Оме Ульрих! Ваша светлость.
— Вы почему ещё здесь? Эвакуация объявлена.
Услышав голоса, из разных дверей начали выглядывать и подходить к нам все обитатели этого заведения.
— Но, оме Ульрих, господин Юрген сказал нам ждать его здесь, — ответил Делмар ломая пальцы, — охрана сбежала… — растерянно добавил он.
— И где он? — задал я резонный вопрос.
— Н… не знаю…
— Вот и я не знаю. Там сейчас такое творится! Вобщем, собирайтесь и выходите…
На меня уставились два десятка пар перепуганных глаз.
