Жена морского дьявола - Александра Бессмертных
Возродившийся сын Трехликого бога, наблюдал за девушкой с интересом и печалью. Чувствовал и знал, что именно она не решается спросить вслух.
И под толстой броней из чешуи, в месте, где у него была лишь пустота, а у смертных людей находится хрупкое, но такое сильное сердце, что-то сжималось от щемящей боли. Пережало горло колючим комком и мешало нормально дышать.
Ведь змей уже давно знал, как сильно наследница Веренборг, его дева-птица, любит мальчишку пирата.
Так, как никогда не сможет полюбить его.
В памяти всплыли сказанные однажды ею слова: «Любовь похожа на саблю, где один держит за рукоять, а другой к сердцу за остриё. Ранить чувства очень легко, но исправить содеянное не всегда возможно. Истинная любовь – это готовность к самопожертвованию. Когда счастье возлюбленного превыше собственного. Если она безответная то тот, кто любит по-настоящему, сможет отпустить».
Да. Теперь морской дьявол сполна понял и прочувствовал на себе что это значит. У него в груди не бьётся сердце. Всеотец забыл даровать ему самое главное. Возможно, сделал это специально. Ведь о мудрости Триединого также ходят легенды.
– Я наконец понял, о чём ты мне всегда твердил… и я благодарен тебе за этот поучительный путь.
Смысл слов змея был не доступен простым смертным. Он обращался к своему творцу. Люди услышали лишь вой ветра, что подхватил слова и пронёсся вихрем над чёрным кораблем, взмахнул своим крылом, бордовые паруса зашуршали от свирепых порывов, а проказник уже летел дальше, ему необходимо быть доставить послание.
Морской дракон приблизил морду к всхлипывающей наследнице. Да, в его теле не было сердца, но боль он чувствовал.
– Не плач, Эриника.
От громкого вибрирующего рыка, в котором едва угадывались слова, матросы вздрогнули и отмерли, вспомнив наконец, что все они сейчас нарушают последний приказ своего погибшего капитана. Вместо того, чтобы до последнего вдоха защищать его жену, стоят тут недвижимо, разинув в страхе рты.
Старпом первым ринулся к бесстрашной наследнице, доставая из пояса свой неизменный верный кнут и кинжалы. Он вскочил уже на палубу кормы, но внезапно был остановлен поднятой в воздух тонкой рукой.
– Не нужно, – еле слышно произнесла Ника, оглянувшись на мужчину через левое плечо.
И матёрого Дейва до самых костей пробрала холодная дрожь, когда он прочитал выражение безысходности в зелёных глазах. Ника нисколько не робела перед древним змеем, ей попросту было всё равно. Она не боялась встретится со своей смертью.
Жаль что у них не получилось обойти судьбу.
Ведь если капитана пиратов больше нет их с Рагнаром малыш не увидит света белого дня. Если в мире живых не стало наследника рода Ридани, что держал в балансе источник Дара Видящих. Нике были отведены считанные месяцы.
Ощущение неправильности происходящего сдавило нутро корсара удушливыми тисками. Не должна молодая девушка смотреть вот так!
– Вер-рно, человек. Не собираюсь я её есть. Поди прочь, блоха, – змей клацнул в досаждающую «блоху» челюстью, с удовольствием отметив, как старпом отшатнулся, но надо отдать тому должное, в бега, сверкая пятками не бросился, а лишь крепче сжал кнут и глянул злостно.
– Рагнар… что с ним? – Ника подошла к морде дракона ближе. Их разделяли сущие дюймы. – Он… мёртв?
Вот. Она это сказала. Ужасное слово, которое подкосило ноги, и она осела на колени перед могучим существом. Слёзы рвались наружу рыданиями и хрипами, но Ника старалась душить их, ведь змей ещё не подтвердил наверняка.
На секунду ей показалось, что грудь пронзили раскаленным клинком, сердце громко ухнуло и затихло. Словно не зная нужно ли биться дальше. Ради чего? Наследница спрятала лицо в ладонях, плечи её поникли.
Вредный жестокий пират стал для неё всем. Он пробился и отвоевал местечко в уголке её сердца, и постепенно завоевал его всё.
Эриника разлепила зажмуренные веки и убрала от лица руки. Хоть и страшно, но она должна видеть глаза морского дракона, когда змей решит её дальнейшую судьбу. Оставалось только надеяться на снисходительность древнего могущественного существа. На чудо.
И нервно кусать губы, ожидая приговора.
А змей любовался её красотой. Даже в таком виде, с растрёпанными ветром волосами, перепачканной сажей и грязью кожей, в порванном местами светлом платье Эриника оставалась для него идеалом. Его храброй девой-птицей. Хрупкой воительницей, дочерью вождя лесного племени ункейров, что он встретил и полюбил однажды.
Верно смертные говорят. Безответная любовь ранит хлеще самого острого кинжала. И дьявол морей больше не может мучить деву и томить в неизвестности.
– Жив твой капитан. Коснись ладонью моего носа, – попросил вдруг змей.
Ему хотелось напоследок ощутить тепло её нежной кожи. Сохранить в памяти образ и насыщенные аквамариновые глаза переполненные счастливой надежды.
Право… как это больно отпускать.
Не до конца веря своим ушам, Ника вскочила на ноги, и те сами сделали за неё последние шаги. Она всё поняла без слов. Морской дракон отдаст свою жизнь взамен жизни Рагнара.
Великий и немыслимый поступок для божественного существа – отдать свою жизнь ради простого человека.
Эриника приникла всем телом к огромной чешуйчатой голове, поцеловала в скулу и прошептала спасибо. Чувствовала кожей зарождающийся гул под каждой чешуйкой, неотвратимый процесс обращения. А вскоре её прижимали к обнаженной груди уже сильные руки.
– Ника…
Знакомый голос с хрипотцой осел приятным бархатом на кожу, зацепил каждый оголённый нерв в теле и проник в самую душу.
– Рагнар? – Ещё до конца не веря, Ника медленно подняла голову и пересеклась с ним взглядом.
Впервые она видела пирата таким… другим. Едва заметная улыбка пряталась в уголках губ и уже заметных морщинках вокруг глаз. Улыбка мягкой кисточкой сгладила строгие черты. Будто с его широких плеч исчез неподъёмный груз, который не давал покоя все пятнадцать лет.
Он стоял сейчас здесь рядом с ней. Невольно наследница метнулась взглядом к его груди, где совсем недавно торчала золоченная рукоять клинка. Но на его месте остался лишь тонкий кривоватый росчерк шрама. Подумаешь, одним больше стало. Не это главное.
Её капитан пиратов бил живой и невредимый.
– Рагнар, это правда ты? – Ника привстала на носочки и коснулась дрожащими пальцами щетинистой щеки, скул, лба.
– Да, я это я, жена. Не мираж. – Он прикрыл веки, наслаждаясь лаской, словно крылья бабочки порхали невесомыми прикосновениями в щекотке. Своими руками он стёр дорожки от слёз с лица Ники и крепко обнял её. – Ну думал, что скажу это, но я безумно рад ощутить себя вновь живым.
– А… змей?
– Он стал частью меня. Мы едины. Так что начинай привыкать – у твоего
