Потерянная душа - Марина Ефиминюк
— Будь здорова, — буркнул Ярослав.
Настя промолчала, чувствуя себя еще глупее, чем минуту назад. Некоторое время спустя, с переливчатым сигналом разъехались двери, открывая пустую кабину с хромированными стенами.
Все трое вошли. Одновременно они потянулись к кнопке, отправлявшей лифт в подземный гараж. Когда три пальца — мужской, девичий и с ярким накрашенным ногтем — нацелились на один кругляш, то стало ясно, что придется прервать обоюдное ревнивое молчание и вступить в переговоры.
— Пожалуйста… — в унисон вымолвили три вежливых до приторности голоса, уступая противнику пальму первенства в выборе этажа.
— Ну, хорошо, — буркнул Ярослав, нажимая кнопку, и попутчики спускались в подземный гараж.
Наконец, они поехали вниз. От хмурого молчания меж пассажирами в кабине нарастало напряжение. Воздух точно бы начал электризоваться и нагреваться. Настя было неловко даже пошевелиться. Не поднимая головы, она разглядывала носы своих туфель.
— Он спал на диване! — неожиданно заявила Алина.
Настасья вопросительно изогнула брови и уставилась на отражение рыжей ведьмы в блестящей двери.
— Я говорю это, чтобы исключить недопонимание, — пожала женщина плечами.
Лифт остановился. Двери разъехались, открывая вид на темный подвал с низкими потолками. Парковка по большей части пустовала. Автомобили, принадлежавшие попутчикам, стояли в разных концах одного сектора.
— И кстати, Настя, — прерывая молчание, позвала журналистка певицу, — он бросил меня до того, как решил, что вы для него достаточная взрослая.
— Сочувствую, — с иронией хмыкнула Настасья. — И кстати, Алина, читала вашу статью — она отвратительна.
— Приму за комплимент, — сладко улыбнулась журналистка.
Настя направилась к маленькой желторотой машинке, кривовато притулившейся в торце, потом принялась переворачивать содержимое сумки, пытаясь отыскать ключи. Из гаража, подмигнув фарами в холодном полумраке, выехала Алина. Завелся двигатель у седана соседа-предателя. Певицу по-настоящему пугала перспектива остаться одной в огромном подземном гараже. Она с двойным энтузиазмом принялась переворачивать внутренности сумки, обронив на пыльный бетонный пол какие-то мелочи, и вдруг вспомнила, что ключи остались на столешнице бара.
— Что за паршивая неделя? — пробурчала Настя, пытаясь обвинить в своих неудачах проведение, а не рассеянность.
Неожиданно певица ощутила, что кто-то крепко сжал ее локоть, невольно тревожа и ножевую рану. Девушка не успела испугаться, как раздался голос Ярослава:
— Нам стоит поговорить.
— Аккуратно, — сморщилась Настя.
— Что такое? — Мужчина нахмурился и, не спрашивая разрешения, задрал рукав у куртки. От вида перевязанного предплечья у него вытянулось лицо. С тревогой и вопросом он глянул на певицу.
— Не делай неправильных выводов, я не сама, — буркнула она, аккуратно освобождаясь, и поправила одежду. — Это она сделала.
Некоторое время Ярослав молчал, явно потрясенный открытием.
— Господи, если бы я не видел ее своими глазами, то никогда бы не поверил, — пробормотал он, намекая на ночь, когда в тело подруги вселилась мертвая женщина. — Пойдем.
— Куда еще?
— Неважно куда, — тихо произнес он, увлекая девушку к своему автомобилю. — Лишь бы подальше от этого дома.
Настасья не сопротивлялась, позволила усадить себя на пассажирское сиденье и захлопнуть дверь. Пережив страшную ночь, она осознала, что фактически ловелас из соседней квартиры оказался самым честным мужчиной в ее жизни. Он ничего не обещал, не клялся в вечной любви — другими словами, не обманывал. Разве стоит обижаться на человека за то, что он не желает строить воздушных замков или надувать мыльные пузыри, в мгновение ока превращающиеся в горькую морось?
В салоне приятно пахло кожей. Певица откинулась в кресле и позволила себе расслабиться. Она не понимала, каким образом, но рядом с Ярославом на нее снисходило чувство безопасности.
Не успел он устроиться за рулем, как тишину огласил звонок мобильного телефона. Поморщившись, мужчина вытащил аппарат и отключил.
— А как же твоя работа? — удивилась Настя, вспоминая, с какой болезненной гримасой он встречал каждый пропущенный вызов из офиса, когда они в прошлый раз устроили выходной посреди недели.
— У нас каникулы, — отозвался Ярослав и без спроса выхватил у девушки сумку. Не особенно церемонясь, мужчина открыл молнию и запустил внутрь руку. Следя за тем, как он перекапывает уже перетрясенное содержимое, Настя фыркнула:
— Мы на той стадии отношений, когда личные вещи становятся общими?
— Ты тоже можешь проверить мою сумку, — предложил Ярослав, намекая на лежавший сзади, на пассажирском сиденье, портфель. — Где в твоей, прости, помойке мобильный телефон?
— В кармане куртки, — подсказала Настя, вытаскивая аппарат. — И мне надо оставить сестре сообщение. Она думает, что я поехала в офис.
После короткого разговора с автоответчиком сестры певица отключила телефон. Теперь вместе с Ярославом они находились вне зоны доступа, исчезли для всего мира. Ощущение свободы пьянило.
Когда седан выехал из гаража на улицу, то яркий солнечный свет показался ослепительным и нереальным после полутемного подземного гаража. Автомобиль минул пункт охраны, прошмыгнул под поднятым шлагбаумом и влился в разноцветный поток машин.
Настя положила голову на удобный подголовник и смежила веки. Лицо ласкало солнечное тепло, и перед закрытыми глазами мелькали желтоватые светотени. На нее напала дрема.
— Ты больше на меня не злишься? — прервал долгое молчание Ярослав.
— Почему я должна злиться? Ты же сегодня спал на диване.
Некоторое время она молчала, а потом произнесла, не открывая глаз:
— Но, если честно, мне наплевать на других женщин. Их появление ничего не изменит, потому что я люблю тебя.
Воцарилась удивленная пауза. Настасья улыбнулась. Ей понравилось, как звучало произнесенное вслух признание.— Настя… — наконец, вымолвил мужчина. В его голосе прозвучало замешательство, и, кажется, он не осознавал, что девушка не ждала никаких ответных слов.
— Не шуми, — пробормотала она. — Не порть хороший момент.
Уже через минуту певица провалилась в глубокий очищающий сон без сновидений.
Долго петляя по микрорайону, Ярослав, наконец, въехал в узкий двор между панельной многоэтажкой и детским садом, спрятанным за забором. Места было мало, но припарковаться удалось без проблем. Как правило, водители, чтобы избежать пробок, старались выехать из спальных районов с раннего утра и неизменно попадали в заторы в центре.
— Приехали, — объявил Павлов, заглушив двигатель.
— Кто здесь живет? — полюбопытствовала Настя, разглядывая в окне железную дверь с домофоном и пеструю доску объявлений.
— Мои родители, — сухо пояснил мужчина, доставая с заднего сидения портфель и сумку девушки, но не успела пассажирка впасть в панику от перспективы знакомства с Павловыми старшими, как он исправился: — Жили мои родители. Уже несколько лет, как их не
