Потерянная душа - Марина Ефиминюк

— Все нормально. Я хотела тебя и получила, что заслужила. — Она быстро ввела цифры на клавиатуре запирающего устройства и твердо произнесла: — Рассчитываю, что ты забудешь код от моей двери. Не вынуждай меня поменять его.

Она спряталась в своей квартире, оставив Ярослава наедине с подъездной тишиной. Безвольно опустив руки, он не мог заставить себя сдвинуться с места. Внутри ширилось и росло чувство паники. Мужчина вдруг понял, что смертельно боится навсегда остаться по эту сторону от запертой двери.

Ярослав вернулся к себе. Он вошел в комнату и, обнаружив, Алину замер. Хозяин дома и забыл про задержавшуюся гостью. Женщина сидела на диване и, упершись локтями в колени, прятала лицо в ладонях.

— Кажется, я готов напиться, — объявил Павлов. — У тебя еще осталось настроение праздновать?

Алина опустила руки и одарила мужчину долгим взглядом. Ее глаза покраснели от слез, губы побледнели и скривились.

— Что во мне не так? — хриплым шепотом спросила она. Позабыв про роковую роль хищницы, она превратилась в обычную женщину, страдающую из-за разрыва отношений, и едва сдерживала рыдания.

— В тебе нет никаких изъянов, — искренне ответил Ярослав.

— Тогда… почему ты меня не любишь? — В надрывном вопросе скрывалось самое ужасное разочарование — разочарование безответной любви. — Почему ты любишь ее?

Глубоко вздохнув, мужчина признался:

— Я не знаю. Может, любить ее — это судьба?

Он невесело усмехнулся.

Трясущимися руками она пытается вставить ключ в замочную скважину и попадает только с десятого раза. Наконец, замок открывается. Она нажимает на ручку и влетает в его квартиру. Везде горит свет. Освещение кажется невыносимо ярким. Орет музыка, красивым голосом поет французская певица, когда-то исполнявшая на улицах Парижа милые песенки.

Не разуваясь, она бросается в ванную комнату. Каблуки стучат по скользкому полу. Она толкает дверь, выпуская на свободу облако влажного горячего пара. В нос ударяет ярко выраженный солоновато-металлический запах. Кровь везде: на стене, выложенной белой плиткой, на полу. Полностью одетый он сидит в ванной с кровавой водой.

Спасаясь от страшного зрелища, она пятится назад. Французская легкая песенка диссонирует со страхом и отвращением, борющимся у нее внутри, и придает происходящему ощущение нереальности. Секунду спустя, она приходит в себя, швыряет на пол сумку и начинает действовать.

— Ты пришла, — хриплым голосом шепчет он, бредя от потери крови.

— Заткнись! — шипит она, вытягивая из джинсов тонкий кожаный пояс. Повезло, что он порезал только одну руку. На самом деле, он не хотел прощаться со своей сладкой жизнью — только напугать ее.

— Я знал, что ты придешь…

Она затягивает у него на руке ремень, чтобы остановить кровотечение, и шепчет, глотая слезы:— Зачем ты это со мной делаешь?

Повязка наложена, нужно вызывать неотложку. Она мечтает, чтобы его забрали в психиатрическую клинику. Возможно, врачи смогут починить винтики, сломавшиеся в его голове?

Ее душат рыдания и покидают силы. Вода в ванной спущена, по стенкам стекают бурые дорожки, но он по-прежнему сидит внутри. Привалившись спиной к стене, она съезжает на пол. Адреналин схлынул, и ее трясет, как от холода.

Своим глупым необдуманным поступком он хотел привлечь ее внимание, показать, сколь сильно страдает. Видимо, надеялся, что она вернется. Он всегда строил отношения на страхе, но не учел, что причинив себе вред, он отпугнул ее и потерял навсегда, теперь уже безвозвратно.

— Ненавижу тебя! — шепчет она. — Почему ты не оставишь меня в покое?

— Потому что я люблю тебя, — хрипит он.

Она испачкалась в крови: одежда, руки, пальцы…

Из пугающего сна Настю вырвала острая боль в руке. Туман перед глазами рассеялся, зрение прояснилось. Она стояла в собственной ванной комнате. В раковину из крана била струя горячей воды, и от нее уходил влажный пар.

Плохо соображая спросонья, девушка с недоумением уставилась на довольно длинный порез на левой руке. В другой руке Настасья зажимала кухонный нож с окровавленным лезвием. Взвизгнув, певица отшвырнула его в раковину.

Мысль о том, что мятежная душа Киры Красновой, вопреки заверениям колдуна, все-таки рискнула пойти на убийство, настолько шокировала певицу, что только спустя несколько секунд Настя осознала, что фактически она порезала себя сама. Потусторонняя противница просчиталась только в том, что жертва очнется от резкой боли и успеет спастись прежде, чем жизнь вытечет из ее тела в раковину вместе с горячей водой.

Рана выглядела неглубокой, больше пугало количество крови, капающей на пол крупными кляксами.

— Проклятье, — процедила уцелевшая самоубийца сквозь зубы и сжала руку. Стараясь не впадать в панику, девушка огляделась в поисках чего-то, что сошло бы вместо жгута. В ванной висели полотенца и банный халат с тонким поясом.

Взгляд мимоходом скользнул по зеркалу. В нем отражалось перекошенное от испуга лицо Катерины, вцепившейся пальцами с побелевшими костяшками в дверной косяк. Судя по смертельной бледности, женщина едва держалась на ногах.

— Быстро помоги мне! — приказала Настя, кивнув в сторону халата. — Вытащи пояс.

— Хорошо… — пролепетала Катя, но не сдвинулась с места.

— Шевелись!

У сестры словно бы что-то щелкнуло в голове. Она сорвалась с места, бросилась к вешалкам и трясущими непослушными руками принялась вытягивать пояс. Неумело женщина затянула руку младшей сестре, чтобы остановить кровь.

— Что я еще должна сделать? — пробормотала она, прикладывая ко лбу ладонь, отчего на лице остался кровавый след. Казалось, что Катя находилась в предобморочном состоянии.

— Понюхать нашатырь?

— Ты еще смеешь шутить?! Что творится в твоей голове?! — взвизгнула она и забормотала, словно у нее помутился рассудок: — О, Господи! Мы должны вызвать скорую, здесь столько крови!

— Не надо врача! — Настя тут же отвергла недальновидное предложение. — Я не сильно порезалась — просто царапина, скорее всего без швов обойдется. Можешь помочь мне перебинтовать руку?

— Из тебя кровь ручьем течет, а ты просишь, чтобы я тебе руку перебинтовала? — срываясь, заорала женщина.

— Если мы вызовем скорую, то это будет конец! — выдержка уступила Настасье. — Разве ты не понимаешь, что уже завтра все газеты будут орать, что я чокнутая, решившая покончить с собой?!

— Да, ты такая и есть!!

С горящими от страха и ярости глазами, сестры смотрели друг на друга. Вряд ли они осознавали, что в этот момент были пугающе похожи, словно бы близнецы.

— Все не так, как выглядит, — тихо произнесла Настя.

— Когда люди режут себе вены — это называется суицид. Разве ты не сама себя порезала?!

Певица промолчала. Могла ли она рассказать своей сестре о том, какая чертовщина происходила