Душа моя, гори! - Виктория Яровая
Мурашки пробежали по коже и пощекотали кончики пальцев. Опять! Снова случилось! Теперь мне точно не кажется! Мысли Грэга! Удивление сменилось жгучим интересом. Как бы узнать побольше? Недолго думая, я легла рядом и погрузилась в медитативный транс, очищающий сознание.
Показалось, что передо мной распахнулись огромные дубовые двери – поток смешанных эмоций и чужих мыслей рванул в мою голову. Впереди лавиной неслись разочарование, боль предательства и наполненные горечью слова: «Лавель, почему?».
Кто это или что? Мужчина словно услышал меня и ответил: «Моя любовь». Так коротко и емко, что переспрашивать не захотелось. Лавель – его любимая женщина. Что же она натворила? Мысленно задала этот вопрос. Ответа не последовало, а мое виртуальное тело с силой толкнули в грудь. Я вылетела за дверь, которая с грохотом закрылась перед моим носом.
Неприятно стрельнуло в голове, и я тихонько застонала. Грэг вздрогнул и попытался встать. Едва успела снова пригвоздить его к матрасу. Снизу донеслось недовольное сопение, следом раздался скрипучий голос:
– Отпусти.
– Не дергайся. Я сменю повязку.
Мужчина затих и спокойно лежал, пока я обрабатывала рану, лишь изредка вздрагивая от прикосновения моих пальцев. После перевязки я поспешила ретироваться. Стоит обдумать, как бы мне получше использовать подарок духа нашему даами. Нам досталось чтение мыслей! Вы только подумайте! Теперь уж точно никаких сомнений.
– Я разговаривал во сне? – спросил Грэг мне в спину.
– Нет, – буркнула я, не поворачиваясь.
Рассказывать о находке я, конечно, ему не буду: не очень-то хочется, чтобы он ковырялся в моей голове. Чем позже узнает, тем лучше.
– Сколько я спал?
– Немного.
Позади раздался тяжелый выдох облегчения, следом еле слышное бурчание:
– Хорошо, у меня еще два дня.
– До чего? – тут же оживилась я, почуяв новую информацию.
– Потом основной дакриш нас догонит. Дел будет невпроворот.
– Тогда тебе стоит поесть, – всполошилась я, представив, как мой шатающийся от слабости пациент бродит весь день под палящим солнцем.
– Не откажусь, – с легкими нотками удивления согласился Грэг, присаживаясь на матрасе.
– Я мигом, – весело улыбнувшись, сказала я и, не обратив на его недоверие никакого внимания, поспешила наружу.
Настроение было отличное. Я огромная умничка! И вторую по счету кляксу сняла, и мысли научилась читать. Интересно, я могу проделывать это только с Грэгом? Надо бы с Наи попробовать: ее чаще всех можно поймать в задумчивом состоянии.
Не желая бежать среди повозок по жаре и пыли, я попросила своего бессменного охранника Баиша передать в кармык женщинам, чтобы приготовили кадизу побольше еды. Он спокойно кивнул, но бросил на меня задумчивый взгляд. После того дня, как он увидел мою печать, я уже не раз ловила на себе его подозрительные взоры. Тоже почитает Кималана? Жаль, молчаливый здоровяк не словоохотлив.
Обед прошел в приятной атмосфере. Скорее всего, потому что мы оба молчали, за обе щеки уплетая отварное мясо и хрустящие лепешки. Они здесь просто объеденье. Я видела, как их готовят в большом глиняном горшке на огне. Сразу вспомнилось, что я разбила несколько штук у травницы.
– Грэг, а ты можешь достать мне гончарный круг?
Мужчина на минуту застыл, не донеся мяса до рта.
– Нет, – ответил он и с удовольствием откусил огромный кусок.
Раздраженно выдохнула. Ох, до чего надоело все уточнять.
– А почему? – спросила я устало.
– А потому что я не знаю, что это такое, – в тон ответил мне он.
– Как же вы тогда горшки делаете?
– Формы и дарующий огонь, – сказал Грэг. В его глазах появился интерес. – А вы как?
– Сейчас все производится на фабриках, но в старину на гончарном круге. Могу нарисовать, как он выглядит.
Мужчина поспешно встал и, вытерев руки, пошел за листом бумаги и карандашом. Хм, надо же, даже кусок мяса не доел, видимо, интересно стало. Непроизвольно улыбнулась. За рисованием чертежей мы провели остаток дня и остались весьма довольны друг другом. Мне был обещан круг, а с меня взято обещание научить пару женщин обращению с ним.
Ночью спала как убитая и утром проснулась поздно. Раздосадовалась, что не успела провести нормальный утренний туалет, пока дакриш не двинулся в путь. Но сразу поняла, что кармык стоит. С чего бы? Обычно к этому времени мы уже в пути, о чем говорит легкое покачивание. Быстро оделась и поспешила наружу.
И вправду, дакриш остановился и обустраивался на длительную стоянку. Мужчины устанавливали повозки большим кругом, раскладывали шатры, а женщины снимали объемные тюки с телег и растаскивали их по кармыкам. Брякала кухонная утварь, слышался грозный голос Карды, подгоняющей работниц. Даже животные, стоявшие скученно, недовольно гудели.
Глубоко втянула уже ставший привычным запах дакриша и шумно выдохнула. Приехали. Наконец-то! Прикрыла глаза ладонью и огляделась. Из-за суеты и низкого роста толком не смогла ничего разглядеть. Махнула рукой Баишу и, стараясь не получить в суете случайно по макушке, направилась к краю каравана. Очень уж хотелось глянуть на него со стороны.
Дорога шла в пологую гору. Забравшись на треть, я присела на большой камень на склоне. Отсюда открывался хороший обзор на лагерь. Прекрасное место выбрал Грэг. Широкая долина, окруженная полукругом скалистыми холмами. На ней виднелся высохший котлован когда-то наверняка красивого озера. Сейчас же он смотрелся, как круглый ожог на земле. Из горы в двух местах отходили сухие отростки некогда бурных рек. Они, словно пальцы древней старухи, обхватывали холмы и скрывались на их вершинах.
Думаю, Грэг не случайно выбрал это место. Кинула взгляд к горизонту и представила, как коричневое одеяло на земле расцветает и покрывается изумрудной зеленью. Сколько корма было бы скоту, и даже земледелием можно заниматься. Только вот без воды это всего лишь мечты однорукого кадиза. Но на фантазера Грэг не сильно походит. Значит, у него есть план.
Не нужно много ума, чтобы догадаться, какой. Да уж, уверенности этому мужчине не занимать: притащить в пустыню сотни людей в надежде, что он спасет духа воды и тот зальет сухие земли влагой. Красивая сказка. Я грустно вздохнула. Надеюсь, Грэг знает, что делает.
Надо бы его найти и проконтролировать, чтобы не перенапрягался. А то свалится где-нибудь
