Кофейные чары Герцогини - Кэлли Рин
Она была не невинной жертвой. Она была героиней, погибшей, пытаясь предотвратить войну и остановить мужа на тёмном пути.
Элинор плакала, читая эти строки. Она чувствовала странную, мистическую связь с этой женщиной, которую никогда не знала. Они были так похожи — обе полюбили мужчин из враждующего дома, обе пытались принести мир и обе стали мишенью для интриг Валерии.
Она рассказала о дневнике Каэлану, когда сидела у его постели. Он был в сознании, хоть и слабый, яд временно отступил.
— Она… она пыталась спасти его, — хрипло прошептал он, и в его глазах стояли слёзы. — А я… я идеализировал его и винил всех вокруг.
Это открытие стало для него исцелением другого рода. Оно смыло последние остатки ядовитой ненависти к дому д’Арнель и наполнило его гордостью за мать. Его собственная боль, его рана, казалось, заживала чуть быстрее от этого понимания.
Прошлое больше не было призраком, преследующим их. Оно стало уроком. Предостережением. И источником силы.
Глава 38
Прошло десять дней. Каэлан был на грани. Элинор уже почти потеряла надежду. Город, хоть и держался, был на пределе. Запасы продовольствия таяли, morale падал.
И тут однажды на рассвете на главных воротах послышался шум. Часовые закричали, затрубили тревогу. Элинор, спавшая урывками в кресле, выскочила из палатки, expecting the worst — начало штурма.
Но это были не враги. Это были двое людей, едва державшихся на ногах. Лира, вся в крови, с обмороженным лицом, почти несла на себе Жана, у которого из-под самодельной повязки на ноге сочилась кровь.
В руке Лира сжимала небольшой металлический контейнер.
— Принесли, — хрипло выдохнула она, падая на колени перед Элинор и протягивая контейнер. — Ценой крови… но принесли.
Их история была короткой и страшной. Лавины, обрывы, нападения снежных волков… и что-то ещё, невидимое и злое, что преследовало их среди скал, нашептывая кошмары и пытаясь столкнуть в пропасть. Они чудом остались живы.
Эдгар и Алрик немедленно принялись за работу. Сок «Слёз Феникса» оказался похож на жидкое серебро. Его смешали с отваром целебных трав и влили в горло Каэлану.
Эффект был мгновенным. Тёмная энергия в его ране, встретив чистую, животворящую силу цветка, словно зашипела и стала испаряться. Лихорадка спала в тот же день. Цвет лица стал возвращаться к норме. На следующее утро он уже мог сидеть и пить бульон.
Он посмотрел на Лиру и Жана, лежащих на соседних койках в лазарете.
— Я никогда не смогу отблагодарить вас, — тихо сказал он.
— Не благодарите, — буркнул Жан, морщась от боли, когда знахарь обрабатывал его рану. — Просто не устраивайте больше таких туров. Я ведь контрабандист, а не герой.
Лира же просто кивнула, и в её глазах читалось глубочайшее удовлетворение. Долг был исполнен.
Каэлан выздоравливал с невероятной скоростью. Сила вернулась к нему, а с ней — и его железная воля. Осада ещё не была снята, но Несгибаемый Меч Лорайна снова был в строю. И враг скоро должен был об этом узнать.
Глава 39
Ликующий гул пробежал по стенам Солиндейла, когда на рассвете появилась фигура герцога. Он шёл твёрдой, уверенной походкой, его плащ развевался на холодном ветру, а рука лежала на эфесе длинного меча. Ни тени слабости, ни намёка на недавнюю болезнь. Лишь холодная, отточенная сталь воли в его глазах. Солдаты, измождённые неделями осады, выпрямлялись, завидев его, и в их усталых лицах снова загорался огонь.
Каэлан не произносил громких речей. Он подошёл к ближайшей катапульте, повреждённой вражеским снарядом, положил руку на деревянную балку и, обернувшись к инженерам, коротко бросил:
— Через час я хочу видеть её в строю. И чтобы все остальные орудия были проверены.
— Так точно, ваша светлость!
Его появление было лучшим лекарством для армии. Легенда о Несгибаемом Мече ожила.
Он провёл смотр войск, лично проверяя укрепления, беседуя с капитанами, внося коррективы в оборонительные порядки. Его взгляд, привыкший к стратегическим картам, сразу отмечал слабые места, которые упустили из виду его заместители.
Вечером он собрал военный совет. Генералы, уже привыкшие отчитываться Элинор, с облегчением и новым почтением смотрели на своего восстановившегося командира. Элинор сидела рядом, её лицо светлелось тихой радостью и гордостью. Она передала ему все сводки, все отчёты о передвижениях врага, о состоянии запасов, о потерях.
Каэлан, изучив всё, поднял глаза на собравшихся.
— Они готовятся к решающему штурму, — констатировал он без предисловий. — Их бездействие обманчиво. Они копят силы, подтягивают осадные орудия из обоза. Они попытаются взять город одним ударом, до наступления зимы. Мы не можем позволить им этого.
Он обвёл взглядом карту, на которой флажками были отмечены вражеские позиции.
— Их слабость — в их уверенности. Они думают, что мы измотаны и деморализованы. Они ждут пассивной обороны. Мы дадим им нечто иное.
Он изложил свой план. Дерзкий, рискованный, почти безумный. Он не собирался отсиживаться за стенами. Он планировал контратаку. Ночную вылазку силами лучших своих бойцов с единственной целью — уничтожить главные осадные машины валерийцев, их «великанов» — огромные тараны и передвижные башни.
Генералы замерли в изумлении. Это было самоубийство.
— Ваша светлость, их лагерь слишком хорошо охраняется! Мы потеряем лучших людей!
— Мы потеряем город, если они применят эти машины, — холодно парировал Каэлан. — А ночью, в хаусе и панике, у нас есть шанс. Небольшой, но есть. — Его взгляд упал на Элинор. — И у нас есть advantage, которого у них нет.
Все взгляды обратились к герцогине. Она понимающе кивнула. Её роль была crucial. Используя свою связь с Сердцем Лорайна и свою способность чувствовать живые существа, она должна была стать «глазами» вылазки. Она могла бы отслеживать перемещения вражеских патрулей, находить бреши в их обороне и направлять группу диверсантов к цели самым безопасным путём, а затем — выводить их обратно.
Это был беспрецедентный симбиоз магии и стратегии. Никогда ещё дар Элинор не использовался в такой прямой военной операции.
— Я смогу, — тихо, но
