Некромантия и помидоры - Екатерина Насута
- Кто?
Зинаида понимала, что окончательно утратила нить беседы.
- Мой бестолковый сын, - голос Эммы Константиновны стал тягучим, обволакивающим. - До сих пор пытается понять, как так получилось, что его замечательная машина взяла и практически рассыпалась на части. Судится собирается. Правда, не знает, с кем именно. То ли с производителем, то ли с дорожными службами, которые ядовитую дрянь на дороги сыплют.
- Он не знает? О вас?
- Это вряд ли, - Хиль подавила зевок. - Ладно, Зинаида. Она ведь здесь всю жизнь прожила. А он? Он в другом мире вырос, если так-то.
- Он не помнит. Хороший мальчик. Послушный. А послушные мальчики и помнят лишь то, что мама велит.
- Ты его почти выпила, - голос Рагнара звучал на редкость спокойно.
- Не по своей воле, - она там поморщилась. - И не думай, что я этому рада. Но так всё получилось.
- Почему? - вырвалось у Зинаиды.
- Почему? Хороший вопрос. Поверь, я не раз и не два задавала его.
- И ответа не нашла?
- Есть вопросы, на которые не существует правильного ответа. Или хотя бы такого, который что-то да объяснил, - Эмма Константиновна говорила спокойно. - И есть провалы, в которых никто не виноват. Всё должно было быть иначе.
- Как? – поинтересовалась Хиль.
- Как… Я думала, что сумею удержаться. Устоять. И взять лишь каплю силы… людей ведь много. С каждого по капле… они бы и не заметили. Но я была голодна. Я была так голодна… А всё почему? Сперва эти дуры собрались в Ковен, якобы для общей пользы. Потом отреклись от своей силы и дара, ограничили его ошейником из каких-то нелепых законов, уложений. И объявили меня вне закона. Пришли в мой дом… Ты же знаешь, каково это, когда кто-то незваный приходит в твой дом, да, Рагнар?
- Мой дом был живым.
- Странно слышать такое от некроманта. Мой, к слову, тоже. Я ведь никого не заставляла. Они сами тянулись ко мне, сами вручали силу и души, сами просили… О чём только не просят люди. Ты бы знал, какие порой глупости мне доводилось слушать. Но я слушала. И исполняла желания, пусть и брала за это свою цену. Но таково было моё право. Пока не сказали, что это вне закона.
Тихий вздох.
И ощущение, что она рядом. Что телефонная связь протянула нить между Эммой Константиновной и этим местом. И что ещё немного, и она сама явится.
Нет, это уже какой-то триллер будет.
- У меня отняли всё, не дав ничего взамен, хотя обещали иное. Отступи, говорили они. Смирись. Ограничь свою силу. Стань как все. Я и поддалась. Не ради себя, но ради детей. Ты ведь знаешь, Зинаида, на что способна мать ради детей?
И сердце ноет.
Руку опять сводит судорогой.
- Я отдала свои книги. И свои камни, которые собирала годами…
- Запирая в них души.
- Не тебе меня судить, Рагнар Кровавый.
- Мне не было до тебя дела, если бы ты не пришла в мой дом, - сухо ответил некромант.
- Верю. Но так уж получилось. Я ждала, когда они исполнят обещанное. Но нет, Ковен решил, что если больше не скрываюсь за стенами замка, то и не опасна, что со мной можно и не церемониться.
Ведьмы.
Ковен. Мир, который где-то там, о котором сама Зинаида не знала, но, получается, была частью его? Как?
- Они пригласили меня. К Верховной. Зачем? Конечно, чтобы воздать должное. Уму. Силе. Таланту. Чтобы позволить мне войти в число избранных. Тех, кто встанет во главе Ковена. И кто, как не я, заслуживала места? Я так думала. Наивная. Эти жалкие твари напали на меня. Трусливо. Исподтишка. Любую из них я бы одолела в честном бою, но…
- Их было больше.
- Верно.
- И они тебя пленили?
- Заперли. В моём же камне. А моим детям сказали, что я умерла.
Лучше бы и вправду умерла. Это читалось и в глазах Рагнара. Но он промолчал.
- Их растила Верховная. Она приходила ко мне. Рассказывала, что дочь моя сильна, но не так, как я. А вот сын, пусть и не станет магом, но достойный юноша. Издевалась.
- Или пыталась утешить.
- Кого может утешить эта чушь? – искренне удивилась Эмма Константиновна. – Но нет, я, пусть и лишённая сил, не сдалась. Я нашла путь. Кровь к крови. Нити крови всегда надёжны. Она услышала меня, моя девочка, когда пришёл час. И возраст. Сперва лишь во сне. Мы много говорили. Обо всём и сразу, потом… потом она протянула мне руку. И мы встретились на изломе.
Это было сказано с удивительной нежностью.
- Она так походила на меня в молодости. Только нежнее, наивнее… И мы снова говорили. И встречи становились всё более частыми, хотя и отбирали много сил. Часто. Я рассказывала ей о прошлом. Она – вспоминала.
- Или ты внушала ей, что нужно вспомнить.
- Бывало и такое. Но брата она привела ко мне сама.
- Или тебя к нему.
- Тоже верно.
- Ты заставила их украсть камень?
- Заставила? Ну что ты. Как я могла кого-то заставить? Я была заперта. Беспомощна. Разве не долг ребенка помочь той, которая дала ему жизнь? Поэтому…
- Ты внушила им мысль, - не удержалась Зинаида.
- Грубо. Я просто дала понять, что нуждаюсь в них. И камень… камень – это тюрьма для души. Его нужно разбить, тогда моя душа получит свободу. Впрочем, вряд ли тебе это интересно.
- Ну отчего же, - голос Рагнара рокотал. И сам он нависал над Зинаидой, отчего становилось как-то спокойнее, что ли. - Дай я продолжу. Ты надоумила дочь выкрасть камень, а потом бежать. Ты знала, что Верховная не рискнёт заявить о пропаже. Это бы поставило её под удар. Её силу. Способности. Ум, в конце концов, если она пропустила предательство собственных детей. Нет, в этом твои догадки оправдались. Она просто вычеркнула память о твоей дочери. Поэтому я не нашёл её.
- Говорю же, трусливая дрянь.
- А ещё ты знала, что в нашем
