Практикантка - Роман Абдуллов
Сзади подошли, что-то жарко обсуждая, трое однокурсников, и Лера обернулась к ним в надежде отвлечься от собственных мыслей.
Парни говорили о горках. Один размахивал руками, показывая, как он взлетел и перевернулся в воздухе, второй смеялся, говоря, что первый при этом визжал, как девчонка, а третий, когда ему удалось вклиниться в разговор, объявил, что завтра попробует нырнуть без защитной сферы.
Им понравилось!
Радостно прислушиваясь, Лера даже забыла продвигаться вперед. Но парни, похоже, сильно оголодали, потому что задержку заметили сразу.
— Дартс! — воскликнул один. — Ты или шагай, или пропусти!
Лера прошла вперед. Надо же, они знают, как ее зовут. Пусть не имя, но все же… Она вот из полусотни однокурсников по именам запомнила едва ли треть, да и то это были девушки и «воздушники».
— Слушай, Дартс, — опять позвали сзади, но теперь уже не возмущенно, а с любопытством. — Дилан намекнул, что ты приложила руку к горкам. Правда, что ли?
Однокурсники в ожидании замолкли и уставились на Леру — сделать вид, что не услышала, не получится. И что сказать? Признаться — значит, дать девушкам новый повод для ненависти, не признаваться — Дилана вруном посчитают. Блин, почему он такой болтливый⁈
— Приложила ли я руку? — задумчиво переспросила Лера. Хо! Да ведь она общупала горку еще на стадии глиняной заготовки!
Напустив на себя серьезный вид, кивнула:
— Приложила.
Парни недоверчиво переглянулись, начали хором что-то уточнять, но все их голоса разом перекрыл басовитый окрик:
— Эй, мелкая!
Бесцеремонно раздвинув первокурсников, к Лере протиснулся знакомый «баскетболист»:
— Рыжий передал, что за тобой должок?
— Должок? — Лера нахмурилась, припоминая. — А, песня! Передал… Не знаю только, с чего это Я должна платить.
«Баскетболист» хохотнул, как в бочку:
— Я тоже не знаю, но рыжий согласился. Ну так что, когда напишешь?
Он не просил, даже не требовал, а просто ставил перед фактом. Будто написать песню это так просто! Но даже настоящему поэту не просто, а у нее на латыни кроме Гаудеамуса больше ничего…
С языка так и рвалось, мол, пускай Дилан сам пишет. И пишет, и поет, и, если захотите, пляшет… Он ведь задолжал-то! Но Лера смолчала.
Дилан всегда помогает ей и не сомневается, не раздумывает… А еще он так изменился в последние дни… Был бы по-прежнему веселым и слегка раздолбаистым, она бы не взяла его «должок» на себя: уж как-нибудь выкрутился бы, разобрался… Частушки бы сочинил в конце-концов! Но рыжий пришибленный какой-то и не говорит, что его гнетет… Вот что за человек⁈ То болтает направо-налево, а то слова из него не выдавишь.
Прикинув, сколько времени и сил потребуется на перевод и «утрамбовывание» текста в мелодию, Лера вздохнула:
— Ладно… В академии напишу, после практики.
— После практики? — «Баскетболист» смерил ее скептическим взглядом и через плечо спросил у перваков: — Она справляется?
Те что-то невнятно прогудели, типа не знают, она отдельно работает.
— Да, у меня особые условия, — с кислым видом подтвердила Лера. — Но я справлюсь. От меня ведь все ждут… Дэр Алерайо, патрон, а теперь еще и вы…
— Куратора забыла, — хмыкнул второкурсник.
— О, нет. Его ожидания я надеюсь не оправдать.
«Баскетболист» недоуменно поднял брови, но допытываться не стал, а когда Лера начала тягать на поднос тарелки, кивнул вглубь зала:
— Лэр Маркус пришел.
Опуская поднос перед Маркусом, Лера встретилась с ним глазами и улыбнулась:
— Я уж подумала, ты в городе ужинаешь.
Его взгляд скользнул на ее изуродованную щеку, зрачки расширились… Всего на долю секунды, но этого хватило.
— Приятного аппетита, — стерев улыбку, буркнула Лера.
Маркус ничего не ответил, даже выражение его лица не изменилось, он только лишь опустил и поднял веки, а из тела его будто выглянул другой человек. Холодный, властный. Тот, перед кем она всего лишь мелкая букашка, удостоенная чести дышать одним воздухом.
В груди так и сжалось все. Лера нервно провела рукой по волосам и оглянулась то ли в поисках подсказки — что за блажь на Маркуса нашла? — то ли просто, чтобы избавиться от его пронизывающего темного взгляда. Студенты вокруг ели, болтали… За ближайшим столиком глазели на нее и Маркуса… И чего таращатся? Будто в цирке… Вдруг в кожу словно горячие иглы вонзились: народ же! Народ кругом! А она «тыкала» и ворчала на патрона!
Мысленно чертыхнувшись, Лера склонила голову и замерла. Вроде бы почтительно.
Спустя пару долгих, долгих секунд Маркус взял ложку, и Лера незаметно выдохнула. Как же достало! Еще бы руку лобызать заставили!
Во второй раз встав в очередь (к счастью, длина ее сократилась почти вдвое), она украдкой оценила обстановку. Вроде прокатило. Никто не заметил ее неформального обращения. Вот если бы девушки сидели за соседним столом, вот они бы взбаламутились, а парни больше едой заняты и не особо вслушиваются в чужие разговоры. Хорошо, значит, можно спокойно подсесть к Маркусу. Спросить его об опекуне, о клацилийках… Хотя, нет, только об опекуне.
Но какой все-таки взгляд у него был… До печенок проморозил.
Лавируя меж столиков со вторым подносом, Лера смотрела под ноги да по сторонам, и потому Шон, усевшийся по правую руку от Маркуса, оказался для нее сюрпризом.
Лера замешкалась. Садиться с ними или нет? И так вчера практически выгнала «ботаника» из комнаты, и вот опять… Да и ей лишние уши ни к чему. Может, подкараулить Маркуса на выходе?
— Светлого дня, — протянула она, все еще раздумывая.
— К твоему сведению, уже вечер, — неприязненно ответил Шон.
А «ботаник»-то, похоже, из тех, кто лелеет обиды. Копит, складирует… Плюшкин.
— Ну, тогда темного вечера, — сказала Лера и села. На свое привычное место, слева от патрона.
Шон зло посмотрел на нее, потом, словно в ожидании чего-то, на Маркуса.
А Маркус ел. Глядя в пространство, механически черпал похлебку, жевал и, кажется, не замечал ни того, что ест, ни того, что происходит за столом. Лере почему-то вспомнился утренний разговор на скалах. Воздушный шар, дирижабль… Возможно, Маркус «летит» сейчас над северными лесами, щурится от ветра, ловит невесомое, ласковое тепло заходящего солнца… и подсчитывает, сколько угля нажжет.
— Лэр Маркус, — позвала она и будто случайно брякнула ложкой о край тарелки. — Вам понравилось на горках?
Маркус вынырнул из
