Внешность изменчива? Драконы не согласны! - Ирина Иви
Сначала мне было больно и страшно, но потом, по мере того как колдовской, нечеловеческий взгляд Кристена все глубже погружался в мои зрачки, а голос его становился все увереннее, мною все сильнее завладевало что-то иное, непохожее ни на страх от творимого нами древнего ритуала, ни на боль от раны на руке. Я даже знала, что именно медленно, но неуклонно поглощает мое сознание, неотступно захватывает мое тело. Знала, но не решалась признаться в этом даже себе. Ибо это было неправильно, этого не должно было быть со мной ни при каких обстоятельствах и тем не менее это происходило.
Тело мое пылало и все теснее прижималось к мужчине, стоящему напротив, и я ничего не могла с этим сделать. Мое тело мне больше не принадлежало, как и тело Кристена – ему. Да, я видела, чувствовала, что его тянет ко мне та же неудержимая, безжалостная, все сметающая на своем пути сила. В глазах его мелькнуло осознание, затем изумление, быстро сменившееся куда более жарким чувством. Не теряя самообладания, он уверенно и четко закончил выговаривать заклинание призыва магии и только тогда, когда затихло эхо от последнего произнесенного им слова, он небрежным жестом отбросил кинжал и привлек меня к себе, впившись в мои губы грубым, требовательным поцелуем. И я с готовностью ответила ему, совершенно утратив контроль над своим разумом.
«Это неправильно, так не должно быть, наверное, все дело в ритуале, что-то пошло не так…» – это была последняя здравая мысль, просочившаяся в мой затуманенный страстью мозг, впрочем, очень быстро вытесненная мыслью иной: – «Кристен слишком медленно расстегивает все эти бесконечные пуговицы на моей рубашке!»
Сама я буквально сорвала с него одежду и из груди моей вырвался счастливый вздох. Кожа к коже, наконец-то! Неистовое биение сердца, то ли моего, то ли его – мы так тесно сплетены, что не разберешь. Резкая кратковременная боль и волны блаженства, уносящие меня прочь из этого мира.
Широко распахнутыми глазами я смотрела над качающиеся над головой звезды, ставшие почему-то с кулак величиной, на склонившееся надо мной лицо моего первого мужчины, черты которого так непривычно исказила страсть. И я не смогла, да и не пыталась сдержать крик, рвущийся с губ, когда наша близость достигла кульминации. Запрокинув голову, я тяжело дышала, постепенно приходя в себя, но еще не осознавая глубины той пропасти, в которую мы с Кристеном бросились, очертя голову. Разгоряченное тело, покрытое испариной, нежно ласкал ветерок, даря прохладу, и… Кристен, пробуждая совсем иные чувства. В неутолимой жажде принц снова склонился надо мной, и мы повторили уже случившееся с нами безумие, но медленнее, нежнее и все так же сладко.
– Ивэй, –исступленно шептал Кристен. – Моя Ивэй…
Осознание пришло позже, когда мы, уже утихомирившись, лежали, сжимая друг друга в объятиях, и обнаженные тела наши блестели от пота. Это было как удар под дых, выбивающий дыхание и сбивающий с ног. Мы посмотрели друг на друга. Я – с ужасом, а вот Кристен… с каким выражением смотрел на меня Кристен, я так и не поняла, да и не особо старалась понять, всецело поглощенная одной мыслью, приводившей меня в ужас и отчаяние.
«Я изменила Трэвасу, я потеряла невинность, я, позабыв себя, с упоением отдавалась Кристену Рискарну!»
Вскочив на ноги, я принялась судорожно и кое-как одеваться. Принц, не сводя с меня глаз, с непроницаемым видом последовал моему примеру, только не торопясь, аккуратно застегивая каждую пуговичку, оправляя складки и затягивая ремни.
Одевались мы в тягостном, по крайней мере для меня, молчании, я прятала глаза, не зная, как теперь буду смотреть Кристену в глаза, как буду с ним разговаривать. Как нам быть дальше?! Сделать вид, что ничего не произошло?! Это же невозможно! Совершенно невозможно! Да я просто умру от стыда, если посмотрю ему в глаза! А как мне теперь смотреть на Трэваса?..
Мы успели полностью одеться, когда небо вдруг затянулось черными тучами, моментально поглотив звезды и луну, полыхнула синяя колдовская молния и хлынул проливной дождь. В глазах моих потемнело, и я упала без чувств, но перед тем, как мир окончательно исчез для меня, я успела заметить в неверном свете синих молний, что Кристен как подкошенный рухнул на потемневшую пентаграмму, на которой мы так упоенно занимались любовью, и больше не шевелился. Я же лежала за пределами проклятой пентаграммы, заставившей меня творить такие безумства.
***
В таком виде их и обнаружил изрядно поплутавший по окрестностям Трэвас: лежащими без чувств поодаль друг от друга. Ничто не указывало на то, что здесь произошло совсем недавно. Пентаграмма, выполнив свое предназначение, побледнела, поблекла и в конце концов совсем исчезла. Ритуальный кинжал, весь покрытый засохшей кровью, лежал в траве, куда его забросил Кристен, охваченный колдовским порывом страсти к Ивэйссе. Сама Ивэйсса лежала чуть дальше, на песчаной полосе, одежда ее была в беспорядке, волосы растрепаны, но ничто не указывало на то, что недавно ее обнаженное тело плавилось от ласк умелых рук бэйримского принца, а припухшие губы казались просто обветренными от долгого пребывания на холоде или под пронизывающим дыханием ветра. И уж конечно ничто в облике лежащего без сознания Кристена Рискарна не указывало на то, ЧТО он творил с невестой Трэваса на этой самой каменной площадке на груде сорванной с разгоряченных тел одежды.
Перекинувшись чуть ли не на лету в человека, Трэвас бросился к Ивэйссе. Удостоверившись, что она дышит, не обнаружив ран и убедившись, что одежда ее не разорвана и вся при ней, он немного успокоился и подошел к Кристену. Постоял немного над ним, внимательно разглядывая красивые черты лица, недовольно скривился и, пнув бесчувственного принца под ребра, вернулся к Ивэйссе.
Обвел внимательным взглядом окрестности, но ничто не указывало на то, что здесь делали бэйримский принц и Вэйсси. Ладно хоть вообще нашел их – это было нелегко. А все из-за ущелья! И что им здесь понадобилось?! Впрочем, об этом ему поведает Ивэйсса. Когда очнется. Об этом и о многом другом. И ей придется серьезно пересмотреть свое поведение, если она по-прежнему хочет стать его супругой. Очень серьезно!
Обратившись в дракона, он осторожно подхватил когтистой лапой невесту и взлетел, напоследок окатив пламенем каменистую площадку, на которой лежал беспомощный бэйримский принц.
***
Я открыла глаза и некоторое время лежала, рассматривая
