Ведьма на отборе - дурная примета - Елена Саттэр
Я даже прослезилась от такой заботы. Васька выглянул из окна Аллагорского. С колбаской в зубах. Мало кушающий мой! С тяжёлой костью! Проводил задумчиво проплывающего вниз гусика, увидел мой прищуренный на колбаску взгляд и слинял. От греха подальше.
Дракон, убедившись, что корзинка в надёжных руках, скинул верёвку и, получив мой воздушный поцелуй, стал крутить в воздухе мёртвые петли.
Гусик пригодился.
Настроение у меня приподнялось.
Тут снизу шум послышался. Выглянула. Змей притащился:
– Смотри – шипел он охраннику.— видишь, яблоки одни в корзине. Чтоб невеста с голоду у вас не окочурилась.
– Любовиралия!
-Здесь я, можешь не орать.
– Скинь верёвку какую – корзинку привяжу. Яблоками потешься, Люба моя.
Насилу к себе втащила. Где он их достал? На улице весна. Склад продовольственный обнёс что-ли. Но прогиб был засчитан и вознаграждён тоже воздушным поцелуем. На который он прям в змея оборотился и давай кольца обручальные накручивать.
А оборотень где? Я прямо обижаться стала такому невниманию с стороны волчары. И он не подвёл моих ожиданий. Этот пирожков с ужина напрятал. Эти я на завтра себе оставлю. Мало ли долго конкурс будет идти. Упаду в обморок с голодухи и будет засчитано за вылет.
И оборотня этого воздушным поцелуем наградила. Он как бодибилдер давай позы разные принимать от радости. Пока охраннику не надоело и он не погнал хвостатого вон.
А жизнь-то налаживается, однако.
Наела я в себе даже без этих пирожков столько силы, что жевать устала, вот честное слово. Сижу на балконе под светом звёзд. Любуюсь космическим пространством. Потому как на сытый желудок этим лучше всего наслаждаться.
– Маудмазель Араратская – сверху слышу.—корзинку со сливками и сухариками принимайте. И да, там я ещё колбасок сверху доложил. Вдруг ужином не наелись, прожорливая моя.
– И что даже денежку за доппаек не потребуете?– удивилась я.
– Бесплатно кушайте, язвительная вы моя. Я сегодня добрый. Плюс должен же я заботиться о своих инвестициях. Вдруг помрут с голоду.
– Это каких денежных вложениях речь идёт?—спросила я, принимая пятую корзину со снедью.—по-моему, в нашей компании ,только я их главный поставщик.
– А про кормления главного добытчика забыли. Там, если подсчитать – вы кормёжку ещё лет двадцать будете отрабатывать. А то и все сорок
Я на это только фыркнула. Съела, конечно, и это. Не пропадать же провианту. И легла спать. Утро вечера мудренее.
Завтраком удовлетворилась, тем, что принесли. Глянула в книжечку. Порадовалась зелёной жидкости силы в кувшинчике. Пусть копится. Поменяла цвет платья на чёрный. Волосы цветочком плющика украсила. Тоже чёрным, на всякий случай, и когда меня затребовали на конкурс, с гордо поднятой головой, с корзинкой пирожков, картами на дне и сумкой мешком из моих шорт с честно заработанными золотыми, отправилась в залу.
Там сидела тьма народа. Как в кинотеатре. В стенах двадцать огромных экранов величиной пять на три, наверное, и двадцать дверей. Начали нас по очереди вызывать и эти двери перед нами распахивать.
Аллагор увидев меня с корзинкой и в чёрном напрягся, сощурился и давай что-то у папеньки спрашивать.
А император оглядев меня, удивился, одобрительно кивнул моему чёрному платью и зашептал что-то магу. У того аж глаза округлились, видимо, удивился моим большим познаниям по этикету Австраджилисталийскому, забыла как эта тьму-таракань называется, из которой гость дорогой должен прибыть ко мне.
Глава 32
Зала просторная. Кресла две штуки стоят. Друг против друга. Вдалеке около стены стол журнальный. И всё. Пусто. Ан, нет. Песочные часы ещё вон. Это типа пока песок сыпется – мне столько продержаться для зачёта надо? Понятно.
Корзинку около кресла поставила. Встала посередине, жду правителя. Думаю, забыла спросить, как их приветствовать-то надо. Наши в реверансах присаживались. Ну я по памяти это дело, конечно, изобразить могу. Но вдруг не так, как полагается, выйдет. Попу не так отклячила, голову под другим углом склонила. Не там надо что-то другое.
Отворяется дверь. Слуга объявляет:
–Йунгарунга пятнадцатый.
Охохонюшки, только бы мне запомнить этого Чунга -Чангу. У меня есть такая дурная особенность. Мне представят человека, а через пять минут оно у меня из памяти пумс и вылетит. Сидишь, мучаешься. И переспросить неудобно. Поэтому я как заведённая повторяла йунга-рунга, йунга– это юнга на корабле, а рунга как румба. То есть юнга танцующий румбу. Так, вроде уложилось в девичьей памяти...
Входит этот самый пятнадцатый. Низенький, толстый, с тёмным цветом кожи, носом картошкой и обвешанный золотыми украшениями с носа до рук. Хорошо, что не в набедренной повязке, а в шелковом белом одеянии.
Э, как у них. Дамы в чёрном. Мужчины в белом. Окинул меня быстрым взглядом, одобрительно крякнул. И ждёт, как приветствовать буду.
Ну я решила беспроигрышным вариантом. Низким поклоном поясным. И уважение, и декольте продемонстрирую. Замерла в позе низкого уважения. Слышу, снова крякнул. Ой, ну слава Богу, а то спина затекать стала.
–Проходите дорогой гость, присаживайтесь. Император с минуты на минуты пребудет.
Он сел и на меня смотрит снисходительно, руки на груди сложил.
Ну, а я быка за рога.
– Не желаете ли в игры поиграть со мной. Карточные. И чтоб не так нам скучно было – монетку со своей стороны поставлю, а вы вон хоть браслетик.
Притащила столик.
Обучила я его в дурака играть. И пошло у нас рубилово.
Я, конечно, типа тоже в раж вошла. Монеты на стол швыряю. Переживаю, когда проигрываю. На пять проигрышей один выигрыш свой подстраиваю. Этот уже и кольцо из носа вынул и серьги золотые сюда же вытащил.
Аппетит разыгрался. Не только у меня и у Парамоши нашего азартного. Схомячили мы на пару корзинку пирожков. Дальше в картишки дуемся. Он уже и заигрывать со мной начал. Ножкой под столом тереться. Чтоб внимание от игры отвлечь.
А меня тоже азарт взял. Я краем глаза за песочком-то смотрю. А там уже последние песчинки посыпались. Ну я всё на кон и поставила, и тумба-юмба тоже.
Хоп, последняя песчинка, и я выигрываю. Дверь распахивается, а я всю кучу со стола в корзину сгребаю.
Юнге-румбе этому говорю:
– Рада была познакомиться.
