Соблазн - Лера Виннер

— Раньше. Я набросил на тебя заклятье после того, как герцог взялся тебя запугивать, убив того мальчишку на твоих глазах.

Теперь, когда туман страсти спал, а он был так близко, я разглядела на щеке Бруно свежую ссадину, и настроение изменилось мгновенно.

Я перехватила его руку, переместившуюся с моего живота на грудь, и обнаружила, что костяшки пальцев тоже стесаны.

Время на то, чтобы прятаться от действительности закончилось, и он тоже это понимал, потому что приподнялся, тряхнул головой.

— Я быстро приведу себя в порядок и буду ждать тебя в библиотеке.

— Почему не здесь? — я села вслед за ним, и тут же осеклась, когда его красноречивый взгляд задержался на моем темнеющем под тонкой тканью рубашки соске.

— Потому что разговаривать с тобой, когда ты в таком виде я не могу, — Бруно выразительно вздохнул и направился к двери, а я невольно улыбнулась снова, наблюдая за тем, как быстро он покидает мою спальню.

Глава 14

К тому моменту, когда я умылась и, надев платье, спустилась в библиотеку, Бруно успел не только расположиться на диване в ожидании меня, но и достать на кухне тарелку с мясом и овощами, и наполнить стаканы так и оставшемся стоять на столике коньяком.

— Готов поспорить, ты еще и ничего не ела в последние дни.

— Мне было не до того.

Он не стал соблюдать приличия, поднимаясь мне навстречу, а я остановилась перед ним с твердым намерением получить от него сегодня все обещанные мне ответы.

Мы и правда как будто вернулись на исходную точку, и, скользя по мне внимательным взглядом, Бруно тоже это ощущал.

Понимал, вероятно, много больше моего, и взвешивал, пытался просчитать, к чему это может привести.

— Ты нашел Удо?

— Да, — он медленно кивнул. — Нашел.

Он не торопился продолжить, но не мучая меня, а подбирая слова, и желая помочь ему, я решила, что сама буду спрашивать.

— Дом в лесу, да? Оставив меня здесь сходить с ума от неизвестности, вы оба все это время были там?

Это была скорее попытка расшевелить его, чем упрек, но Бруно будто отмер, посмотрел мне в глаза с таким пылом, что я едва не попятилась.

— На том доме стоит хорошая защита, она была ему нужна. Тебе в самом деле ничего не угрожало, я просто хотел перестраховаться.

Он и правда был вымотан, если отвечал настолько всерьез, и взяв со стола стакан, я подала его Бруно, но сама садиться не стала.

Пройдясь по комнате, я оперлась о стол, чтобы лучше видеть его, но не давить, находясь слишком близко.

— Барон Монтейн заверил меня, что он жив, здоров и способен отвечать за свои поступки. Это правда?

Сделав небольшой глоток, Бруно снова задумчиво кивнул, а потом поставил стакан на свое колено.

— Расскажи мне, что он тебя сказал.

— Разве Удо не сказал тебе то же самое?

— Хочу проверить, насколько их версии совпадают.

Это было умно, и, одобрительно хмыкнув, я сходила за своим стаканом, а после вернулась к столу.

— Он сказал, что проклятие, наложенное им на герцога, не угрожает ни его здоровью, ни его разуму, но заставит его в полной мере чувствовать то, что чувствовали другие рядом с ним. Боль, беспомощность, страх…

— … Вина, — Бруно закончил за меня.

Оставаясь предельно серьезным, он сопровождал каждое мое слово коротким кивком, но взглянул на меня только теперь. — Да. Он хотел, чтобы герцог Керн прочувствовал свою вину передо всеми, кого отправил на тот свет и чьи жизни сломал. И ему это удалось.

Я поверила Вильгельму безоговорочно, но все равно когда Бруно подтвердил его слова, мне снова показалось, что пол уходит у меня из-под ног.

— Еще он сказал, что они с Удо поговорили после. Что он рассказал ему о моем побеге и попросил передать записку для меня.

— Он был готов обсуждать условия развода, но настаивал на том, чтобы ты дождалась его в замке именно потому, что ехал на встречу с Монтейном, — осушив свой стакан одним глотком, Бруно встал, чтобы налить еще и мне, и себе. — Удо та еще сволочь, но он хорошо разбирается в людях. Того, что он сделал этому человеку, не забывают и не прощают. От Вильгельма почти четыре года не было никаких вестей, чего от него можно ожидать, он не знал, и не хотел, чтобы ты попала под удар.

Руки предательски дрогнули, и мне пришлось сначала поставить стакан, а после вцепиться пальцами в столешницу, унимая эту неуместную дрожь.

Удо, защищавший меня.

Удо, накануне серьезной дуэли прочесывавший лес, потому что я была там и могла в самый ответственный момент подвернуться под руку.

Проклятый, потерянный, впервые в жизни побежденный Удо, оказавшийся во власти своего врага, но подумавший о том, чтобы меня успокоить. Отправить мне не способное насторожить письмо, а короткую на грани издевательства записку очень в своем духе.

Прижав ладони к вискам, я постаралась снова начать дышать ровно, а заодно и как-то уложить все это в своей голове.

— Почему он не вернулся? Почему согласился объявить себя мертвым? Вильгельм таких условий не выставлял. Он мог бы…

— Зачем? — Бруно спросил негромко и спокойно, и я наконец смогла сфокусировать на нем взгляд.

Тонко чувствуя момент, он не подошел ко мне, не попытался обнять, но я наконец смогла опустить руки, собираясь с мыслями.

— Подумай сама, Мира, что он мог бы тебе сказать? Что ты могла сказать ему? Лучшего варианта, чем твое вдовство, у вас просто не было. Даже в этом новом состоянии он не смог бы отпустить тебя, а ты, чего доброго, и сама бы осталась. Ты не из тех, кто ударит лежачего.

Он говорил правильные, справедливые вещи, вне зависимости от того, чьи мысли сейчас излагал, Удо или свои, но от этого было не легче.

— Он ведь никогда… — я осеклась, не зная, как закончить эту мысль, и оттолкнулась от стола, чтобы снова начать мерить библиотеку шагами.

Такое благородство не могло иметь ничего общего с герцогом Удо Керном. Поступки, подобные тем, что совершил сам, он считал лишь лживой данью, отдаваемой написанным высоким слогом романам. Он смеялся над ними и презирал, и никогда бы…

И тем не менее, он сделал то, что сделал, а мне сомневаться в мотивах его поступков не приходилось. Не после того, что рассказал мне Вильгельм Монтейн и прямо сейчас подтверждал Бруно.

— Ты все-таки была влюблена в него?

Он