Воля владыки. В твоих руках - Рия Радовская
Однажды уже сунулась.
Пришлось прикусить костяшки пальцев, чтобы не застонать в голос. То воспоминание и так было слишком ярким, возвращалось и мучило каждый день, но теперь… «Тогда я еще не был владыкой, которому лижут зад… Тогда ты еще не боялась меня». Наверное, ей повезло. Сказочно, невероятно повезло, что течка пошла как-то не так, и что она чуть не умерла. Иначе владыка не взял бы ее, совершенно точно не взял бы. За Лин сыграло то самое, за что она владыку уважала безмерно и чем в итоге обидела. Асир был в ответе за всех своих анх, знал и принимал это. За всех, даже за оскорбившую его Лин.
Она добрела до окна, привалилась к раме. Комната была на втором этаже, за окном шелестел листвой виноград, цвели на высоких шпалерах розы, рассыпал брызги фонтан. Сад был пуст, залит тенями и прекрасен, и напомнил о другом садике, в котором они с владыкой просидели почти до рассвета за разговорами. Тогда Асир, наверное, что-то в ней увидел. Что-то, из-за чего возился с Лин, вправлял ей мозги… а потом все так отвратительно закончилось.
Знать бы, он вернется?
Лалия была права, Лин мало знала о течке. Вот ей было плохо, очень плохо, вот ее спасли — и что теперь? Кродах еще нужен или уже нет? Продолжения хотелось. Хотелось снова ощутить в себе… Лин сглотнула. От одной мысли внизу живота скрутилась ноющая боль, взбухла горячей волной, прошедшей по всему телу. А когда вспомнила ощущение члена — внутри — полностью, и шепот Асира: «Он там весь», — внутри сжалось, а по ногам потекла смазка.
Может, Асир ушел, потому что у него, кроме Лин, куча дел и целая Имхара. А может, он сейчас утешается с Лалией, а Лин хватит и профессора, чтобы вовремя дать нужные лекарства. Она ведь уже была с кродахом, и теперь ей лучше.
Солнце садилось. Лин ждала.
Что-то звякнуло позади, Лин угадала движение профессора у кровати, но не обернулась.
— Судя по всему, агент, вы пока не собираетесь терять сознание и в состоянии себя контролировать. В таком случае, я оставлю вас ненадолго. Если почувствуете головокружение или тошноту, выпейте это. Самые подробные инструкции — на этикетке.
— Хорошо.
Он вышел, и Лин осталась одна. В комнате темнело и как будто становилось прохладнее. Читать инструкции не хотелось, двигаться с места — тоже. Она переступила с ноги на ногу, поплотнее запахнула простыню. На сад наползали сумерки, зажглись фонарики над дорожками. И ничто не напоминало о том, что во дворце есть кто-то, кроме нее. Было очень тихо и наверняка очень спокойно, только вот ничего, похожего на спокойствие, Лин не чувствовала.
ГЛАВА 12
Запах Асира она учуяла даже раньше, чем открылась дверь. Дернулась было обернуться, но остановилась, упершись в подоконник, от накатившей предательской слабости чуть не подогнулись колени, томительно потянуло внизу живота, и вновь сильней потекла смазка. Значит, будет еще… Он возьмет ее снова? Лин застонала от скрутившей внутри судороги, и Асир тут же оказался рядом.
Ее окунуло в запах, в тепло и силу, исходящие от его тела. Владыка подхватил на руки так легко, будто Лин вообще ничего не весила.
— И давно ты тут стоишь, как призрак белой воительницы в руинах Альтары?
— Не знаю. Кажется, да. Я… — она обняла Асира за шею обеими руками и спрятала лицо в вырезе его халата. Запах стал гуще, такой необходимый, такой… Любимый. — Я скучала. Хочу еще, — она сглотнула ставшую тягучей и вязкой слюну, — так хочу тебя, но вдруг уже не нужно? Боялась, что не придешь.
— И оставлю тебя, беспомощную, на растерзание профессору? Нет, ты еще не готова к такому.
Он шутил, пытался подбодрить, и от этого вина и боль захлестнули с новой силой. Лин отвесила себе мысленного пинка: «Извинись уж как-нибудь, тряпка, найди в себе силы». Подняла голову. Асир почувствовал что-то, взгляд стал острым и внимательным, и Лин крепче сцепила руки, испугавшись вдруг еще сильнее, как будто, стоило оторваться, и — уйдет. Не прогонит, пожалеет, но уйдет сам.
— Владыка, — чуть слышно прошептала она. — Я не знаю ваших обычаев. Не знаю, как сделать правильно. Скажите мне. Я виновата, понимаю, что виновата, что вела себя как наглая слепая идиотка, наговорила бездна знает чего… Что мне сделать? Я пойму, если вы не простите, но хочу, чтобы вы знали, как сильно я сожалею.
— Я чую твое раскаяние, — голос Асира стал глуше. — Но не понимаю причины. Ты не можешь чувствовать вину за то, что вломилась в окно и пыталась защитить ту, с кем успела сблизиться. А остальное было лишь результатом. — Он дошел до кровати, опустил Лин на нее. — Ты точно хочешь говорить об этом сейчас?
— Меня это мучает. Знать, что сделала вам больно. Остальное было результатом, говорите? Нет. Разве что — результатом моей несдержанности. Да, я хочу, — она сглотнула, — объяснить. Если можно. Если это хоть чему-то поможет.
«Потому что иначе ты уйдешь, когда мне и в самом деле полегчает, и это будет уже точно конец. Навсегда». Хотелось, немыслимо хотелось забыть обо всех неудобных вопросах, поплыть по течению, отдаться во власть этого запаха, этих рук, снова испытать незнакомое, но такое волнующее физическое удовольствие. Но Лин, в конце концов, не была сопливой девчонкой, а взрослый человек должен уметь отвечать за себя. Даже в течку. Тем более зная, что от этого зависит будущее.
Она так и не смогла разжать руки, и Асир, помедлив немного, устроился рядом, притянул к себе, успокаивающе поглаживая по спине.
— Хорошо. Объясни мне.
Трудней всего было начать. Столько всего казалось важным, столько точек, с которых все могло бы пойти по-другому, лучше и правильней…
Но начала Лин почему-то с того, что здесь вообще не имело значения. Ни для кого.
— В нашем мире анхи не предлагают себя кродахам. Это не принято. Не дурной тон или отсутствие воспитания, гораздо хуже. Только шлюхи. У вас не так, но я, кажется, до сих пор не приняла это полностью. Иначе ждала бы, что Хесса сорвется. Она же по Сардару с ума сходит. — «Как я по тебе»… — И потом… в общем, я разозлилась. На себя прежде всего. Куда все делось, спрашивается? Восемь лет работы на самом опасном участке, хрен знает сколько сложных дел за плечами, отморозков обезвреженных —
