Сбежать из Академии - Леока Хабарова

Откуда у него глина выяснять никто не стал, а Мегера коротко бросила:

— Несите.

— Сколько?

— Всю, что есть.

* * *

Голема лепили всем миром. Мегера руководила — поторапливала и давала указания: нос длиннее, голову круглее, плечи уже.

Когда работа была завершена, за дело взялась Гиена Игоревна Одоевская. Опытная чароплётница, она долго и нудно пела что-то на ненецком. А потом вдруг потребовала курицу. Злорада наколдовала очаровательного пушисто-жёлтого цыплёнка, но Гиена Игоревна покрутила пальцем у виска.

— Ну и как, скажите на милость, его есть? Я же перьями поперхнусь! Несите куру гриль! И чтоб в лаваше да с кетчупом!

В итоге я заказала доставку.

Когда последние кости были обглоданы, работа подошла к концу: глиняный голем оброс плотью и стал точной копией Эксперта. Осталось дать ему подобие жизни и… одеть.

— Восстань! — громогласно велела Гиена Игоревна, и истукан поднялся. — Отныне ты повинуешься мне. Понял?

— А-ы-ы-ы-ы… — ответил голем.

— То, что надо! — воспряла Мегера, осматривая раскрасавца. — Родная мать не отличит!

Все согласно закивали. А Кощей так вообще одобрительно хлопнул Одоевскую по плечу.

— Вы молодчина.

Гиена Игоревна высокомерно фыркнула, смерив его презрительным взглядом.

— В своём деле я профессионал.

— Предлагаю хряпнуть, — Мегера Душегубовна потянулась за остатками коньяка. — Нина, в моём кабинете за портретом Которектора стоит ещё одна бу…

— Мегера Душегубовна! Вы здесь? Откройте! — от яростного стука в дверь мороз пошёл по коже, и я вздрогнула. Напряглась. Переглянулась с начальницей.

— Не ссы, — сказала та. — Наверное, хрустальный гроб принесли. Самое время!

— Откроешь? — бросил мне Кощей Кощеевич. Взгляд его был тёмен и тревожен.

На негнущихся ногах я проковыляла к дверям. Вынула из кармана ключ и дважды провернула в скважине.

Замок щёлкнул.

На пороге стоял белый, как полотно, вахтёр Савелий. Губы его дрожали. Руки тряслись.

— Мегера Душегубовна! — проговорил он загробным голосом. — Матушка! У нас беда!

— Где? — поинтересовалась Мегера.

— Там, — уточнил вахтёр, неопределенно тыкнув куда-то пальцем.

Плотно заперев зал заседаний, мы все рванули за Савелием. Енисей Симарглович шёл впереди, освещая путь церковной свечкой. Вахтёр долго путлял, спускался по этажам всё ниже и ниже и, наконец, добравшись до подвала, подвёл нас к каптёрке.

— Здесь, — сообщил он.

— Отворяй, — приказала Мегера, и все мы разом затаили дыхание. А потом также разом охнули.

В тесной, набитой разнообразным хламом каморе на узкой тахте лежало бездыханное тело, облаченное в полосатые семейки. На правой стопе красовался чёрный носок с концептуальной дырой на большом пальце. Вторым носком несчастному заткнули рот, а руки крепко-накрепко стянули кожаным брючным ремнём.

Мы узнали его мгновенно: перед нами лежал Эксперт.

— Невероятно, — чуть слышно пробормотала Злорада.

Гиена Игоревна запричитала.

Енисей Симарглович порывисто осенил себя крестом.

Мегера длинно и витиевато выругалась.

Кощей Кощеевич Лиходейский протиснулся вперёд и склонился над телом. Осмотрел внимательно, с пристрастием.

— Он не мёртв, — резюмировал он, и все обрадовались. Как оказалось, рано. — Но и не жив.

Мегера начала опасно увеличиваться в размерах.

— Не мёртв, не жив — говорите конкретнее, Кощей Кощеевич! Вы профессионал или где?

Лиходейский ловко справился с ремнём, высвободил бледное запястье, вгляделся и нахмурился.

— По всему очевидно, его укололи зачарованным веретеном, после чего наш Эксперт уснул мёртвым сном на веки вечные.

Звучало жутко, но вполне логично. Зачарованное веретено я списала года четыре назад, но Центральный корпус несколько раз менял регламент утилизации, и, в конце концов, об опасной штуковине все позабыли напрочь. Выкидывать веретено было нельзя, использовать — тем более, вот и прописалось оно в каптёрке. А тут как назло — экспертная проверка.

Интересно, что Эксперт здесь забыл? Зачем пришёл? Кого искал? Куда девалась его одежда? Кто его усыпил, и, самое главное, откуда взялся тот, второй?

Похоже, вопросы терзали не меня одну: все участники злосчастной экспедиции угрюмо переглянулись. Енисей Симарглович повторно перекрестился.

— Его можно воскресить? — спросила я Кощея Кощеевича, озвучив, видимо, общий интерес: на Лиходейского уставились все и каждый. Даже Мегера. Особенно Мегера.

— Его можно разбудить поцелуем истинной любви, — ответил некромант. — Я таким не занимаюсь. Даже не просите.

— Проклятье… — выцедила Мегера. С ног до головы она покрылась острыми шипами. — Злорада Церберовна, влюбите в труп Нину — она его поцелует.

Я чуть не задохнулась от беспардонной наглости.

— Нет! — выпалила, отступая назад. — Я не согласна!

— Тебя кто спрашивал? Не согласна она! — вспылила начальница, и шипы её встали дыбом. — Ты что, не видишь, в какой мы заднице?

— Но… я не хочу! Я его не люблю! И не буду! Вы не имеете права!

— А ну прекрати истерику! — рявкнула Мегера. — Кого велю, того и полюбишь! Злорада Церберовна, приступайте. Время не ждёт.

ОБХСС — отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности в СССР.

АД — Артефакторика и документоведение. Один из четырёх главных факультетов ЗГУ (подробнее о нем см. в главе № 4).

Глава 24

Насильно мил не будешь

— Злорада! — я кинулась к ведьме. — Умоляю, ради нашей дружбы — не делай этого!

— Прости, Нина… — Добронравова опустила глаза. — У меня должностная инструкция. Я обязана выполнить приказ. Обещаю, ты ничего не почувствуешь. Не поймёшь даже.

— Не надо! — всхлипнула я и бросилась к выходу, но у двери меня перехватил Кощей Кощеевич.

— Нина, — сказал некромант, стиснув мои плечи. — Другого способа нет. Среди нас ты единственный человек в девяти поколениях.

— Коллектив нуждается в тебе! — подхватила Гиена Игоревна.

— Надо идти на жертвы, — поддакнул Енисей Симарглович, тряхнув седой шевелюрой.

— Не хочу я быть жертвой! — возопила я, но было поздно.

— Ты полюбишь Эксперта. И точка! — отрезала Мегера. — Взять её!

Коллеги обступили меня плотным кольцом, Злорада Церберовна скороговоркой забормотала слова заклинания. Меня скрутили, заломали и силой влили в рот какую-то горечь: экстренные снадобья всегда имелись у Добронравовой под рукой. В голове взорвались радужные фейерверки, меня ослепило и унесло из реальности.

Очнулась я на полу. Села. Потёрла ушибленный затылок. В корпусе наконец дали электричество, и глаза заболели от непривычно яркого света. Я моргнула и сморщилась.

— Ну? — вопросила Мегера Душегубовна. Она окончательно перевоплотилась в жуткого шипастого ящера, подозрительно похожего на Годзиллу. — Что чувствуешь?

«Злость и обиду, потому как вы все — засранцы!», — сердито подумала я, а вслух сказала:

— Ничего.

Начальница кивнула на бездыханного Эксперта.

— К нему что чувствуешь, дурында! Любишь?

Я взглянула на недвижное тело и прислушалась к ощущениям.

— Не знаю, — призналась честно. — Наверное…

— Тогда целуй!

Когда я склонилась над Экспертом, время замерло. Коллеги стояли истуканами и пялились, как я тянусь губами к губам.

— Давай скорее, мне через полчаса