Обнаженная для генерала - Татьяна Озерова
Моё тело само прижалось к нему крепко-крепко.
— Рэналф, я… — я постаралась поймать его взгляд.
— Тшшш…
Он приподнялся на локте, и я замерла под тяжестью его взгляда.
Его глаза, обычно янтарные и ясные, теперь были тёмными, почти чёрными от желания.
В его глубоких, расширенных зрачках я видела своё собственное отражение — раскрасневшееся, с распущенными волосами.
— Я не причиню тебе боли, — его низкий, хриплый от напряжения голос прозвучал обжигающе искренне. — Никогда. Поверь мне.
Не дожидаясь моего ответа, он снова склонился ко мне, его губы захватили мои в более настойчивом поцелуе. Его язык напористо, но не грубо коснулся моих губ, требуя раскрыться.
И я, повинуясь внезапному, жгучему порыву, поддалась. Неожиданно для самой себя раскрыла губы, позволила ему ласкать меня внутри, внезапно осознав дрожь внизу живота и странную, влажную теплоту между ног.
Мне нестерпимо хотелось быть ещё ближе к нему. Я жаждала его. Всей его силы и всей его страсти, направленной на меня, и только на меня.
Его умелые, неторопливые руки продолжали исследовать моё тело. Каждое прикосновение было убеждением, на который моя кожа отвечала мурашками и жаром.
Рэналф не торопился, словно у него была вечность, чтобы изучить каждую линию, каждый мой изгиб.
Не отпуская мои губы, не позволяя думать, он стал гладить меня настойчивее.
Одна его ладонь, широкая, горячая, скользнула к моей груди, и я напряглась, ожидая грубого сжатия. Но вместо этого его большой палец принялся водить по моему соску с невыносимой нежностью.
Сначала это были лёгкие, едва ощутимые круги, заставлявшие сосок наливаться и затвердевать, становясь сверхчувствительным. Каждое движение отзывалось в глубине моего тела странным, тёплым сжатием.
Затем его палец стал надавливать чуть сильнее, проводя по напряжённому бугорку, и волны острого, почти болезненного удовольствия начали растекаться от груди жгучими струями.
Потоки желания текли вниз, к животу, сжимая его в тугой, трепещущий узел, а затем разливались дальше, к самым сокровенным местам, наполняя их влажным, пульсирующим теплом.
Моё тело выгнулось само по себе, совершенно помимо моей воли, ища большего контакта с его рукой. Из моих губ вырвался стон — низкий, хриплый и совершенно неприличный.
В ответ на него, поцелуй стал глубже, настойчивее, но по-прежнему оставался удивительно осторожным.
Теперь обе его ладони ласкали мою грудь, чуткие пальцы синхронно выписывали одинаковые узоры на моих сосках, вокруг них, задевая сквозь ткань, или сжимая напряжённые вершинки.
Это двойное ощущение, эта симметрия наслаждения лишала меня остатков мыслей. Мир сузился до его рук, его губ и этого нарастающего, нестерпимого напряжения внизу живота.
Его движения ускорились, губы стали требовательнее, язык в глубине моего рта настойчивее. Я почувствовала, как что-то внутри меня разжимается, тает, подчиняясь его терпеливому, методичному напору.
Страх и смущение отступали, уступая место чему-то новому — жгучему, влажному любопытству и жажде.
Мне тоже стало необходимо трогать его.
Глава 27. Обнажение
Я робко подняла руки и коснулась его жёстких предплечий, ощущая под пальцами игру напряжённых мускулов, шрамы, его силу.
Он почувствовал моё движение, моё крошечное ответное доверие.
Его губы на миг оторвались от моих, и я увидела в его глазах вспышку чего-то тёмного и торжествующего, но тут же снова сдержанного той самой бесконечной терпеливостью.
Рэналф подался вперёд, вынуждая меня опуститься на спину. Сдёрнул вниз мою сорочку, обнажая грудь, заставляя меня вздрогнуть от резкого движения.
Тут же замер, быстро глянул на меня, подчиняя одним лишь властным взглядом. Я окаменела, глядя на него расширенными от резкости его движения глазами.
Убедившись, то я неподвижна, Рэналф наклонился ниже, и его горячее дыхание обожгло кожу моей груди. Твёрдые опытные губы сомкнулись вокруг одного из сосков.
Ощущение было настолько интенсивным, что я громко застонала, подаваясь ему навстречу.
Его язык ласкал напряжённый сосок, а зубы слегка задевали его, вызывая новую, ещё более мощную волну удовольствия, которая прокатилась по всему моему телу, заставив его содрогнуться.
Вторая его рука тем временем скользнула вниз, по моему животу, на бёдра, твёрдой и уверенной ладонью.
Он ласкал умелым языком мою грудь, то втягивая в рот полностью, то дразня прикосновениями самого кончика. И всё время гладил меня по животу, внутренней стороне рук, по бёдрам, по груди и шее. То кончиками пальцев, то широкими настойчивыми ладонями.
Я была полностью в его власти, трепетала, таяла, сама подставлялась под его руки и губы.
Вся кожа пылала от прикосновений этого сурового, могущественного мужчины, который вдруг оказался способен на такую разрушительную, такую бережную нежность.
По моему телу пронеслась судорога, я впилась пальцами в его большие жёсткие плечи, с громким протяжным стоном запрокидывая голову и произнося его имя.
Это явно стало для него сигналом, которого он ждал. Его поцелуи стали более целеустремленными и напористыми.
Мне тоже хотелось прикоснуться! Я обняла его, пытаясь погладить в ответ, но Рэналф взял мои запястья, осторожно но непреклонно развёл в стороны, прижимая к постели.
Я оказалась полностью под ним, чувствовала его тяжесть… Но эта моя неподвижность не имела ничего общего с тем, как он стягивал магией мои запястья в гостиной, когда я напугалась его напора.
Сейчас это было так желанно... Мне нравилось чувствовать его силу, нравилось всё, что он сейчас делал со мной.
Его губы оторвались от моей груди, оставив кожу влажной и горячей, и переместились к шее, к чувствительной коже у основания горла.
Рэналф отпустил мои запястья, опёрся на локоть и провёл черту по моей руке к локтю, затем к ключице, ниже, захватив грудь и приласкав сосок. Смял грудь, вырывая у меня новый стон, и повёл широкой ладонью ниже, по животу.
А затем он выпрямился. Сорвал с себя рубашку резкими стремительными движениями и отбросил её в сторону. Склонился надо мной, поцеловал.
И, пока его губы безраздельно властвовали над моими губами, быстро и ловко полностью освободил меня от всей одежды.
Я осталась полностью обнажённой под ним, но его настойчивые губы, бережно и непреклонно убедили меня не бояться.
Едва я расслабилась, как он отпустил мои губы, поцеловал меня в шею, затем лизнул ключицу, снова обхватил губами грудь.
Его поцелуи спускались все ниже. Он оставлял влажный, горячий след по центру моего тела, целуя кожу над диафрагмой, затем ниже пупка.
И даже отсутствие одежды больше меня не смущало. Я лежала, охваченная наслаждением, что он дарил мне. Мои пальцы впились в простыни, а дыхание стало прерывистым и частым.
Каждое прикосновение его губ, неспешное, опытное,
