Северный ветер - Александрия Уорвик

Они даже его не достигают. Они, до единого, вдруг падают на заснеженную землю, обмякнув, подергиваясь. Ветер унимается.

Все тихо. Все неподвижно.

Буря опадает, и я вижу почти целиком закованного в лед Зефира. Его руки и ноги застыли в агрессивной стойке, в готовности нанести удар. У шеи парит осколок льда.

И медленно погружается в плоть.

Из раны сочится кровь.

Зефир скалит зубы, ставшие острыми.

– Стой! – спотыкаясь, бросаюсь вперед.

Лед ползет по груди Зефира. Представляю, как замедляется биение его сердца, как перед глазами все затягивает темнотой, когда мороз проникает в кровь, и больше ничего не остается, лишь вечность.

– Я отправлюсь с тобой. Только отпусти его.

Отпусти его, и он останется жив. Я заполучу снотворный настой. Я добьюсь смерти своего похитителя.

Я буду свободна.

– Пожалуйста… Борей.

Осмеливаюсь коснуться его предплечья. Под ладонью сокращаются мышцы, крепкие, жилистые, но король не отстраняется.

– Не лезь не в свое дело, жена, – рычит он.

– Если дело касается моей жизни, значит, влезу.

По телу короля пробегает дрожь. Он шепчет так тихо, что я едва различаю слова:

– Он столько у меня отнял. Почему я не должен отплатить ему той же монетой?

Полная страдания горечь задевает меня за живое, я неосознанно придвигаюсь ближе. Они же братья, и эта связь вечна. Какую бы рану они ни нанесли друг другу, ее не закрыть местью.

– Не нужно доходить до крайности. Просто уйди.

– Уйти и подставить спину, чтобы он ударил исподтишка? – бормочет король так, что его брат не слышит. Но слышу я.

И я чую за его словами то, что он не желает говорить ни мне, ни кому-либо еще. Тайны, которые он хранит.

Он делает шаг вперед, сбрасывая мою руку. Резким жестом высвобождает Зефира изо льда.

– Убирайся! – гремит король, и ветер, взвившись, воет в предостережении. – Оставь мою землю и больше не возвращайся. Хоть ты и мой брат, в следующий раз, как предоставится возможность, я тебя убью.

Жесткий порыв ветра подбрасывает меня в воздух, прямиком на спину темняка. Мгновение спустя у меня за спиной уже сидит Король стужи, и мы мчим с поляны прочь так, будто за нами по пятам гонится сама смерть.

Глава 9

С тех пор, как я отдала кровь Теми, утекает три дня. Сплю я совсем мало. Сердце то и дело колотится чаще, и никакое количество вина не может притупить это странное беспокойство. Меня мучают воспоминания – темные, тревожные, тягостные. Я не выхожу из комнаты. Не могу. Если мне и суждено сидеть на цепи, как животному, то лишь эти стены способны дать мне убежище – расстояние между мной и властвующим здесь королем.

Я не помогла прорвать Темь, но напоила ее своей кровью. Кровью смертной, переплетенной со злокозненной силой Короля стужи. Я его не убила, но помогла ему укрепить завесу на пути к его владениям. Я не положила конец людским страданиям, но лишь их продлила. Я их подвела. Подвела Эджвуд и больше всех – Элору.

Мысли неизбежно обращаются к Зефиру. Сейчас он, полагаю, скрывается. Если он проделал такой путь, то вряд ли вернется в свои владения, не попытавшись договориться с братом, получить обещание, что зима отступит там, где она посягает на его землю. Да и вообще, мы же заключили сделку. Зефир пообещал изготовить снотворный настой. Не думаю, что он нарушит слово.

Перекатившись в постели на другой бок, зажмуриваюсь так, чтобы сгустить темноту, чтобы осталась лишь пустота за веками.

Короткий стук, открывается дверь.

– Моя госпожа?

У меня нет сил отвечать, поэтому я просто прикрываю глаза рукой, когда вспыхивает лампа, разгоняя полумрак, что укутывает меня, будто плащ зимой.

Орла тут же бросается к постели.

– Госпожа, вы больны? – и касается тыльной стороной ладони моего лба, проверяя, нет ли жара.

– Я в порядке, Орла. – Со вздохом опускаю руку и гляжу на служанку снизу вверх: – Который час?

– Солнце почти село. Король требует вашего присутствия за ужином.

А, Студеный наконец заметил, что меня не видать. Всего-то три дня ушло.

Заставляю себя сесть, приглаживаю торчащие под странными углами пряди волос. Что же Орла обо мне думает?

– Пожалуйста, передай королю, что я отклоняю его приглашение.

Вот так звучит гораздо любезнее, чем требовать, чтоб он себе свое бессмысленное требование в задницу затолкал.

– Госпожа, я не могу передать ваши слова. Он настоял, чтобы вы надели вот это, – Орла роняет мне на колени платье с кучей нелепых оборок, – и присоединились к нему сегодня вечером.

Платье очаровательно… примерно как мешок. Брезгливо приподняв ткань большим и указательным пальцами, подношу ее поближе к свету. Отвратительная штуковина, и это я еще ласково. Я привыкла к более простым крою и материалам, к более незатейливым нарядам. А этот реющий кошмар состоит из множества слоев ткани цвета желчи, коротких вздутых рукавов и воротника, что вполне легко меня задушит, если мне в него удастся просунуть голову.

– Орла, – смотрю ей в глаза с таким напором, что бедняжка отшатывается. – Я это не надену. И на ужин я тоже не пойду.

Отбрасываю наряд в сторону и зарываюсь в подушки. Мне мало что хочется, кроме темноты и покоя.

С неожиданно заметным разочарованием схватив платье, служанка развешивает его на спинке кресла, возвращается и дергает меня за руку. А для мертвой Орла на удивление сильна.

– Вставайте, госпожа. Сейчас же.

Еще рывок – и я оказываюсь на краю кровати, аж свешиваюсь вниз. Седеющие локоны Орлы выбиваются из пучка.

– Хотя бы попытайтесь завязать разговор.

Она тянет сильнее, а я цепляюсь пятками за другой край. Несмотря на мрачный настрой, из горла щекоткой вырывается смех.

– Орла!

– Кто-то же должен присматривать за вами, госпожа. – На лбу служанки выступает пот, и она снова от души дергает, вся раскрасневшаяся от натуги. – Если не пойдете, он победит.

Мы обе замираем.

Он победит.

Отпустив мои руки, Орла отступает на шаг, опускает голову.

– Я не хотела… – ее голос дрожит, служанка боится, что перешла границы дозволенного.

– Все в порядке, – отзываюсь я мягко.

Орла не сделала ничего плохого. Она просто сказала правду. От чистого сердца. Я не из тех, кто станет наказывать за смелость, в чем бы та ни выражалась.

При любом раскладе Орла абсолютно права. Если я продолжу прятаться в своих покоях, Король стужи победит. И поэтому я приду на ужин. На своих условиях.

Свесив ноги с кровати, я объявляю:

– Я отужинаю с королем.

Лицо служанки озаряется облегчением, и с него постепенно сходит румянец, кожа вновь становится полупрозрачной.

– Чудесно. Наберу вам ванну…

– Я не буду принимать ванну.

Орла застывает на полпути к двери.

– Но… – у служанки отвисает челюсть. – Вы не купались уже несколько дней.

Ага, и если от меня отвратительно пахнет, тем больше причин отужинать с дражайшим муженьком. Раз уж не могу сразиться с ним в открытую, буду тихо бунтовать.

Последние три дня я не