Опальная жена. Пекарня на краю севера - Александра Берг

Комнатка оказалась на удивление уютной. Здесь уже весело потрескивал огонь в растопленном камине, озаряя помещение мягким мерцающим светом. Я сняла промокшее насквозь платье и аккуратно повесила его сушиться возле очага. Затем, обессиленная дорогой и переживаниями, рухнула на кровать. Несмотря на жёсткость постели, сон быстро меня сморил.

Пробуждение наступило внезапно от настойчивого стука в дверь. Я неохотно поднялась и, плотно укутавшись в одеяло, побрела открывать. На пороге стояла та же девушка, что вечером показывала мне комнату.

– Что случилось? – сонно пробормотала я, с трудом разлепляя глаза.

– Вас ждут во дворе, – учтиво ответила она. – Сани готовы.

Поблагодарив служанку, я быстро начала собираться. Платье, висевшее у камина, к счастью, успело высохнуть. Я натянула его, поправила смявшуюся за ночь юбку и наспех привела в порядок волосы, заплетя их в простую косу.

В общем зале таверны царило привычное утреннее оживление. Несколько местных жителей завтракали за столами, негромко переговариваясь. Трактирщик суетился за стойкой, разливая напитки.

Я обвела помещение взглядом, силясь отыскать хоть какой-то признак присутствия Берна, но его нигде не было видно.

– А где… – начала я, подойдя к трактирщику.

– Берн? – понимающе кивнул он, протирая кружку. – Уехал уже.

– Как уехал? – опешила я. – Но ведь снег… дороги.

Трактирщик усмехнулся, обнажив ряд неровных зубов:

– Вчера поздно ночью, когда вы уже почивали, в таверну заявился маг. Они с вашим Берном долго о чём-то толковали, а потом уехали вместе, едва рассвело.

– Но как же… – я не находила слов от изумления. – Разве можно сейчас ехать?

– С магом-то? – трактирщик снова усмехнулся. – Ещё как можно! Он дорогу расчистил так, что любо-дорого посмотреть.

К горлу подкатил тугой комок обиды. Значит, Берн просто уехал. Ничего не сказал, не предупредил, не попрощался. Избавился от обременительной обязанности, перепоручив меня случайному знакомому!

Я стояла посреди таверны, чувствуя, как внутри нарастает смесь обиды, разочарования и странной горечи. Меня бросили… снова.

Пока я лихорадочно осмысливала случившееся, дверь таверны распахнулась. На пороге появился Хорст, в тяжёлой мохнатой шубе и меховой шапке.

– Всё готово, госпожа, – произнёс он, отряхивая снег с одежды. – Сани ждут, кони отдохнувшие.

– А мои вещи? – спросила я, внезапно вспомнив о чемоданах с платьями и личными принадлежностями, который остался в карете.

– Не волнуйтесь, – Хорст широко улыбнулся. – Ваш багаж цел и невредим, всё уже переложено в сани. Ни одна ниточка не пострадала.

Глубоко вздохнув, я накинула на плечи плащ, который прошлым вечером удалось просушить у камина, и последовала за Хорстом к выходу.

Снаружи меня встретил ослепительный блеск снега. Метель прекратилась, и теперь вся деревенька была укутана в сверкающее белое покрывало.

У крыльца таверны стояли крепкие деревянные сани, запряжённые тройкой приземистых мохнатых лошадей. На дне саней были разложены меховые покрывала и шкуры, а мои чемоданы были надёжно привязан сзади.

– Садитесь, госпожа.

Хорст помог мне устроиться на сиденье и укрыл ноги толстым меховым пледом.

– До Дала-Эрнэ путь неблизкий. Эти малыши, – он кивнул на лошадей, – рождены для снега. Они летят по нему, как птицы по воздуху.

Я ещё раз обернулась на таверну, словно ожидая, что в последний момент появится Берн. Но двери оставались закрытыми.

Хорст взмахнул вожжами, что-то крикнул лошадям на незнакомом мне наречии, и сани тронулись, легко скользя по снежному насту.

Мы выехали из деревни и направились к видневшимся вдали заснеженным холмам. Мир вокруг был ослепительно бел и чист, но на душе у меня было тревожно. Я не могла отделаться от ощущения, что что-то не так…

Глава 10.

Глава 10

Сани мчались по заснеженной равнине с удивительной скоростью. Северные лошади, похожие на мохнатых медведей, легко пробивались сквозь сугробы, вздымая вокруг облака снежной пыли. Их короткие, крепкие ноги, казалось, были созданы специально для этих суровых условий.

Хорст сидел спереди, время от времени покрикивая на упряжку.

Я глубже зарылась в меха, пытаясь защититься от ледяного ветра, который, казалось, пронизывал до костей.

Подняв голову, увидела впереди величественную панораму заснеженных гор. Их вершины, словно острые клыки, впивались в небо, а склоны сверкали на солнце, покрытые нетронутым снегом. Между двумя наиболее высокими пиками виднелся узкий проход – перевал, о котором говорил Берн.

– Это Волчий Зев, – сказал Хорст, указывая кнутом на перевал. – Самый быстрый путь в Дала-Эрнэ в это время года.

Я невольно поёжилась. Название не внушало оптимизма, да и сам перевал выглядел зловеще.

– Почему его так называют? – спросила я, не уверенная, что хочу знать ответ.

– Говорят, в древности здесь обитала стая белых волков, огромных как медведи. Они караулили путников на самом узком участке перевала, где некуда свернуть. Но это всё сказки. Огромных как медведи? – Хорст усмехнулся в бороду. – Простых волков, да, здесь тьма-тьмущая, а вот огромных как медведей… Не, таких не видывал!

М-да, мне сразу “полегчало”. Не хватало ещё от волков отбиваться.

Сани ускорили ход. Лошади словно чувствовали близость перевала и мчались вперёд с удвоенной силой.

Внезапно меня пронзила тревожная мысль: а что если они почуяли волков?

Я лихорадочно завертела головой. Вокруг возвышались лишь угрюмые каменные глыбы, местами прерываемые редкими голыми кустарниками, торчащими из сугробов.

Вдруг мне снова почудился Шторм – его чёрная развевающаяся грива на мгновение взметнулась над белым покрывалом и тут же растворилась, будто привидение. Я замотала головой, в попытке прогнать наваждение. Должно быть, долгие часы тряски, пронизывающий до костей холод и ослепительная белизна снега, от которой уже мутило, совсем меня измотали…

По мере нашего подъёма дорога сужалась. Если внизу сани могли свободно разъехаться со встречным экипажем, то теперь едва хватало места для нашей упряжки. Стены ущелья с обеих сторон поднимались вверх, словно желая дотянуться до самого неба. Снег здесь лежал неровно – в одних местах образовались глубокие сугробы, в других ветер оголил каменистую поверхность, по которой полозья саней скрипели с пронзительным звуком.

Солнце постепенно сдвигалось к западу, удлиняя тени и окрашивая снег в золотистые оттенки. Несмотря на яркий свет, в ущелье становилось холоднее – горные стены не пропускали тепло.

Примерно через час мучительного подъёма дорога стала более пологой. Ущелье постепенно расширялось, и вскоре мы оказались на вершине перевала – небольшом плато, окружённом