Инопланетный рынок шкур - Лиззи Биквин
Над ней кто-то цокнул языком. Это был Тристн.
— Она не только упрямая, — поддразнил он, — но и лгунья. Друзья, я считаю, что нашей маленькой непослушной женщине нужна жесткая дисциплина.
Другие самцы зарычали в знак согласия.
Это путешествие обещало быть насыщенным событиями.
ЭПИЛОГ
МОУРИН
Маленькая Тани с криком появилась во Вселенной семь ракских лунных циклов спустя, совершенная, красивая девочка с пухлыми фиолетовыми щечками, волнистыми ушками и прекрасной парой светящихся оранжевых глаз.
В соответствии со своим происхождением, она с самого начала была трудным ребенком.
В то время как беременность Моурин протекала легко, учитывая все обстоятельства, роды таковыми не были. Они были долгими — почти целый день и всю ночь — и болезненными. Но Моурин была готова к обеим проблемам. Она была терпеливой и жесткой. Она могла терпеть боль, когда это было необходимо.
И больше, чем в чем либо, она черпала огромную силу у своих мужчин, все они в той или иной форме присутствовали при родах.
В течение нескольких ракских лунных циклов Моурин и ее пары вместе путешествовали по всему Пространству Ковенанта, собирая все улики, которые могли найти о таинственных людях-тенях Пенумбрии. Они не продвинулись в расследовании так далеко, как хотелось бы Моурин. По крайней мере, они не обнаружили никаких доказательств того, что других людей покупали и продавали на незаконных рынках приграничья. Но Моурин знала, что это не означает, что торговля людьми прекратилась или что это не может повториться в будущем.
Они должны были быть бдительными и продолжать расследование.
Однако жизнь внесла свои коррективы, как это обычно бывало. И в данном случае перерыв был счастливым.
Во время последних двух лунных циклов беременности Тристн убедил Моурин, что для них будет лучше вернуться на Рак, чтобы она могла отдохнуть и подготовиться к родам. Будучи упрямым получеловеком, Моурин сначала сопротивлялась. Но, в конце концов, мужчины убедили ее.
Ее возвращение домой на Рак было счастливым. Было чудесно снова увидеть свою подругу Бетани, и она удивилась, обнаружив, что Бетани тоже уже снова беременна. Очевидно, супруги Бетани занимали ее так же, как и парни — Моурин.
В возвращении на Рак была только одна неприятная деталь, и это Дэггот.
Из-за изгнания бывшего наемника ему было запрещено когда-либо снова ступать на свою родную планету. Он оставался на орбите, пока Моурин и другие спускались на шаттле.
Однако все было не так уж плохо. Моурин по-прежнему могла ежедневно общаться с Дэгготом. И когда, наконец, настал великий день, Дэггот смог засвидетельствовать рождение ребенка с помощью парящего комм-шара, устройства, похожего на то, которым госпожа Некрона пользовалась на Гилаамаре Секундусе. Это воспоминание приводило в замешательство, но Моурин знала, что присутствие по другую сторону этого шара больше не было злонамеренным. Дэггот по-прежнему был очень опасным Ракшой, но теперь вся его жестокость была направлена на служение своей супруге и ребенку.
Если кто-нибудь осмелится угрожать Моурин или ребенку, они столкнутся с гневом Дэггота. Никто в галактике не был настолько глуп.
Что касается других мужчин Моурин, то все они лично были свидетелями рождения своей дочери. Тристн был главным врачом во время родов, и он неохотно принял помощь доктора Залероса, у которого было больше опыта в подобных вопросах, чем у любого другого врача на Раке. Каким бы заботливым он ни был, Тристн никогда бы не позволил другому мужчине прикасаться к Моурин и смотреть на ее обнаженную женственность. Однако он знал глубокую преданность Залероса своей паре, Бетани, и понимал, что ревновать не к чему.
Бетани тоже была там, и Моурин была благодарна подруге за ее присутствие. Как единственный гибрид человека и Ракши, Бетани точно знала, через что проходит Моурин, потому что она пережила все это сама.
Что касается других мужчин Моурин — Джрайка, Ваула и Роуна — они в основном держались в стороне, оставляя работу тем, кто знал, что делает. Само их присутствие в палате было большим подспорьем. Их поддержка и забота придали Моурин энергии, чтобы пережить трудные и болезненные роды.
В конце концов, страдания того стоили.
После более чем десяти долгих пролетов из нее вышел ребенок, совершенный, здоровый и жизнерадостный. С помощью Бетани Тристн привел малышку в порядок, затем передал ее на руки Моурин.
— Женщина, — сказал он с улыбкой. — Гибрид, как ты и Бе'тани.
Моурин устало улыбнулась.
Ребенок был крошечным, но крепким, и она была в ярости из-за того, что ее выселили из теплого, тихого дома в животе Моурин. Действительно, малышка выражала свое недовольство так громко, что всем в родильной палате было трудно говорить.
Но в разговорах не было необходимости. Было ясно, что парни Моурин были довольны своим свирепым маленьким отпрыском. Ваул и Роун смотрели на нее с удивлением и любовью, а Джрайк, обычно такой хладнокровный и самоуверенный, на самом деле расплакался.
Что касается Дэггота, Моурин не могла видеть его лица, но комм-шар парил рядом, внимательно изучая драгоценное дитя. Изгнанный Ракша, по-видимому, тоже был доволен.
Через несколько дней, когда она и ребенок окрепнут, они отправятся на шаттле на «Лонгшот», чтобы Дэггот наконец смог лично познакомиться с ребенком.
Наконец малышка потеряла интерес к крику.
Ее лицо стало безмятежным, и она заснула в объятиях Моурин.
Теперь, когда ее личико больше не было искажено плачем, Моурин смогла более внимательно рассмотреть черты своего ребенка и с большим удивлением обнаружила, что ребенок был похож на всех ее отцов. У нее были брови Джрайка, нос Тристна, рот Ваула, уши Дэггота.
Моурин недоумевала, как такое могло случиться.
Возможно, это дело рук Роуна? Моурин вспомнила, что Тристн рассказывал ей о необычных органеллах Роуна. Обладали ли эти органеллы также способностью объединять ДНК нескольких отцов в одного ребенка? И если у ребенка были эти органеллы внутри ее клеток, означало ли это, что она станет оборотнем, как ее папа Роун?
Что ж, на все эти вопросы будут даны ответы в свое время. А пока Моурин просто хотела отдохнуть и насладиться теплым ощущением двух крошечных сердечек, бьющихся у нее на груди.
Через некоторое время разговор перешел на имя ребенка.
— Я бы хотела назвать ее Бе'тани, — сказала Моурин. — Это кажется подходящим, не так ли? В конце концов, Бе'тани
