Саймон - Анна Есина
— Привет, Ангела! Решил рассказать тебе, как проходит мой день. На работе я сегодня с семи утра, впрочем, как и всегда. Заведующий — это тебе не шутки. Пока все спят, я уже проверяю истории болезней, планы операций… И да, половина историй написана так, что понять, где у пациента перелом — левая нога или правая рука, можно только с помощью хрустального шара. Благо, у меня прабабка — потомственная гадалка.
Запись прервалась. Геля хихикнула, села поудобнее и записала в ответ голосовое сообщение:
— Сёма, привет! Мне, правда, искренне жаль, что тебе приходится работать после бессонной ночи. Впредь давай ограничиваться вечерними прогулками.
И, кстати, мне нравится твой трудоголизм. Как и твоя родословная. Прабабушка — гадалка — это мечта, как-нибудь обязательно попрошу тебя погадать. А кто у тебя родители? И, если не сложно, пришли мне фото сестры-близняшки, страсть как хочется посмотреть на тебя в женском обличии, или вы совсем не похожи?
Она отправила послание и с замиранием сердца приступила к просмотру следующей весточки от хвастливого доктора. На сей раз Семён не сидел в кресле у окна с кремовыми жалюзи, а стремительно мчался по коридору:
— В общем, к восьми утра начинается обход, о чем ты и так знаешь. И я уже сожалею, что изображал из себя сдержанного профессионала, когда оказывался рядом с тобой. Хочу снова послушать, как бьётся твоё сердце. Очень-очень внимательно.
Геля прикусила губу и сползла по подушке. Ей вспомнился этот ежедневный ритуал, а буйное воображение снабдило его парой фантастически ярких деталей, которые не имели места в действительности.
— Но давай-ка вернёмся к мыслям о работе, иначе торчать мне под струями ледяного душа. Так, о чём я? Ах да, обход. Тут главное не перепутать, кто из пациентов вчера упал с лестницы, а кто неудачно станцевал лезгинку на свадьбе. Каждый случай уникален, как отпечаток пальца.
К слову о пациентах. Сегодня к нам дедок поступил и давай расписывать, как он «просто споткнулся о коврик» — а на рентгене полный набор: перелом шейки бедра, трещина в тазу и вывих плеча. Видимо, коврик хорошенько дал сдачи.
Видео снова оборвалось. Геля только начала диктовать ответ, как телефон разразился мелодией и уведомил о входящем видеозвонке. Она встрепенулась и отклонила вызов. Семён настойчиво повторил попытку связаться. Она снова смахнула звонок и быстро напечатала:
«Я только проснулась. Поверь, ты не захочешь увидеть меня в таком виде».
Настырный доктор вновь предпринял попытку пообщаться через камеру. Геля чертыхнулась и направила экран в потолок.
— Почему я записываю тебе чёртовы «кружочки», а в ответ получаю какие-то жалкие голосовые? — в его голосе слышалась нотка раздражения. — Ангела!
— Сём, я… не очень люблю фото, а видео и подавно. Ну, ты понимаешь…
— Не понимаю, — перебил он. — Потому что хочу видеть твои глаза и улыбку, когда разговариваем, а не пялиться в потолок.
Она со вздохом навела камеру на себя и спряталась за завесой волос.
Семён сидел у себя в кабинете, справа пестрел строчками монитор компьютера, слева светились ярким дневным светом задёрнутые жалюзи.
— Смею тебе напомнить, что я видел тебя в пижаме и спросонья. Так что если ты хотела поберечь эту красоту до первого совместного утра, то прогадала. Убери волосы от лица, пожалуйста.
Она неуверенно откинула пряди со лба и робко, будто превозмогая страх, посмотрела в камеру.
— Привет, — Семён улыбнулся и скорчил рожицу.
— Привет, — Геля ощутила, как наливаются огненным румянцем щёки.
— Прекращай меня стесняться. Кто вообще внушил тебе мысль, что ты можешь быть некрасивой?
— М-м, зеркало?
— Чушь собачья, оно у тебя какое-то кривое. Знаешь, зачем я позвонил?
— Вогнать меня в краску?
— Мне нравится этот глагол из твоих уст, — Семён ухмыльнулся, облизнул губы, словно смакуя все оттенки красочной фантазии, которая мелькнула в голове, потом добавил. — Я хотел пригласить тебя на обед. Только не в торговый центр, ага? Сжалься над моим желудком.
— Я не против, если ты выберешь место, куда пустят в майке и джинсах, иначе я буду собираться до самого ужина.
— Отлично, тогда я пришлю за тобой такси.
— Эй, полегче! Я и сама могу приехать, ты только скажи, куда.
— Если скажу, тебе придётся показать мне свою сегодняшнюю пижаму. Целиком.
Геля разразилась смехом.
— Серьёзно?
— Более чем, — Семён откинулся на спинку кресла и обхватил рукой затылок. — Так что, вызывать такси?
— А если на мне застиранная футболка и бабкины панталоны?
— Я готов любоваться хоть скафандром, если в нём будешь ты, — льстиво отозвался он.
Геля прижала телефон к груди и беззвучно заверещала, совсем как школьница, впервые влюбившаяся в старшеклассника-хулигана. Потом набралась храбрости, улеглась вдоль кровати и подняла телефон на расстояние вытянутой руки. Медленно повела им вниз, давая обзор на алый велюровый комплект из майки с кружевной окантовкой и шортикам в тон. Её не покидала мысль, что на теле нет бюстгальтера, и весьма аппетитная грудь являет собой бесформенное зрелище. Да и бёдра далеки от идеала.
Закончив с обзорной «экскурсией», Геля перевернулась на живот и прислонила телефон к изголовью.
— Ты уверена, что это ночной костюм твоей бабки? — спросил Семён.
Она кивнула, не в силах произнести что-то вслух. Сердце гулко стучало, в животе ворочался горячий шар желания. Она не смогла бы признаться, но эта выходка наэлектризовала всё внутри. Судя по всему, на Семёна она тоже подействовала опьяняюще. Он неотрывно смотрел в камеру, глаза блестели, словно два озерца во время дождя, а по губам блуждала манящая улыбка.
— Больше не показывайся мне в этой пижаме, пока не надумаешь разрешить её снять, — предостерёг он, прикрыл глаза, потёр переносицу и чуть более мягко сказал, — одевайся. Буду ждать тебя в ресторане «Радиан Холл» на улице Ярославского.
Геля шутливо козырнула и сложила губы трубочкой, отправляя воздушный поцелуй. Семён сделал вид, что поймал её чмоканье и с самым серьёзным видом прижал сжатый кулак к сердцу. Она улыбнулась и завершила звонок. Пулей вскочила с постели и помчалась одеваться.
Оставшиеся «кружочки» досматривала на бегу.
— После обеда я пропадаю в операционной, — вещал Семён из комнаты, которая больше всего напоминала ванную. — Тут без шуток — ответственность огромная. Иногда думаю: вот бы изобрели кнопку «отменить травму», но пока приходится работать руками. Позавчера была операция на колене — четыре часа корпел над микроскопом, как ювелир. А после — чувствуешь себя, будто сам прошёл через операцию, притом самую бесчеловечную.
Ближе к вечеру — бумажная работа. Знаешь, сколько форм нужно заполнить, чтобы просто зафиксировать перелом мизинца? Я уже и не считаю. Иногда мечтаю о том дне,
