Тропы в тумане - Екатерина Сулименко

Устал. Отвык от разговоров, особенно таких эмоциональных.

Но я признался, как признавался раньше. И буду говорить о своей любви столько, сколько потребуется, и даже после не перестану. И её боль обязательно утихнет, когда у нас появятся дети.

Яра упоминала, что у неё осталась одна лишь сестра. Но почему тогда она так крепко привязана к этой проклятой семейке? Почему она до сих пор так переживает из-за их слов?

Только не говори, что ты чувствуешь себя виноватой перед ними.

Не знаю, что там на самом деле происходило, но, возможно, Яра просто зависит от них материально и потому не решается что-то сказать или даже подумать в их сторону. А в Академии она взялась учиться, чтобы наконец получить шанс жить своей жизнью.

Младшая сестра у неё совсем ребёнок. Сколько ей сейчас? Пятнадцать? Или шестнадцать?

Это многое объясняет.

— Из-за тебя он умер. Это всё из-за тебя…

Сдавленно. Глотает слёзы.

Её изнутри терзала боль. Меня тоже. Но я постарался говорить как можно спокойнее:

— Если ты про Джера, я пришёл сюда, когда он ещё был жив и здоров. Думаю, ты уже оценила оторванность здешних мест от внешнего мира…

— Я знаю! Его убили заговорщики, которых вы не додавили! Но ты накликал. Ты сказал, что он уйдёт с твоей дороги…

— … и он ушёл, — хмыкнул я. — Что же за судьбы у людей, что их можно оборвать лишь сказанными в ярости словами? Не сотрясай воздух понапрасну, прошу.

Яра промолчала, но я слышал, как она давится беззвучными рыданиями.

Если бы всё было по-другому, она бы не знала слёз. Но, увы, всё так, как есть.

— Я бы и пальцем его не тронул. Мы с Джером были на одной стороне. Мы отстаивали права на престол королевы-регента и юного короля, мы защищали их жизни от посягательств других претендентов. Малейшая трещина в наших рядах — и общее дело рушится, как карточный домик, и под ударом оказываемся мы все.

Ни перед кем другим я не стал бы оправдываться, тем более так многословно, особенно когда не в чем.

— Соратники могут желать друг другу зла! — заявила Яра. — И общее дело не препятствие, как и преданность королю или королеве. Если уж родственники готовы… Джер и его двоюродный брат тоже были на одной стороне. И они одной крови. И это не мешает Инро ненавидеть Джера и желать то, что ему принадлежало. Он всерьёз претендует на наследство, несмотря на то, что даже в завещании не указан ни в каком качестве!

— На тебя он тоже претендует?

Яра осеклась.

— Ты же сказала, что он желает то, что принадлежало Джеру. Это относится и к тебе?

Как будто и не было этих трёх лет отшельничества. Ничего не изменилось.

Молчит.

Ладно, неважно. В любом случае, когда Анаяра найдёт свою чешуйку, я наведаюсь к этому Инро и постараюсь, чтобы наша встреча стала для него незабываемой.

Между тем шум реки, прежде едва уловимый, становился всё громче, и даже Яра его уже слышала.

— Я надеюсь, нам не придётся перебираться вплавь? — с сомнением сказала она.

— С такими обрывистыми берегами, как здесь, это невозможно. Вознеси молитву за тех рыцарей Долины, что в своё время озаботились мостами на разных участках.

— Мосты — это хорошо… — задумчиво проговорила Яра. — Но как же они смогли сделать это в одиночку? Кто-то из них был выдающимся магом?

— Можно и так сказать.

Спустя какое-то время Яра окликнула меня:

— Стой! Мне кажется, здесь что-то странное.

— Где? Что именно?

Моя луна принялась рыться в котомке.

— Согласно карте, здесь нигде не должно быть реки! — она развернула достаточно большой свиток, пожелтевший от времени. — Что это значит?

— Дай взглянуть.

Стоило мне посмотреть на карту, как всё стало понятно. Я не удержался от смеха.

— Где ты это взяла?

Яра, кажется, немного смутилась.

— Купила. В книжной лавке. Она стоила недёшево…

— Забудь. Кто станет просто так продавать подлинную карту?

— Неужели картографы никогда не заходили сюда? — удивилась Яра и спрятала карту обратно. — Я не поверю в это. Кто-нибудь же да приходил с целью составить карту Долины!

— Да, картографы посещали Долину, — кивнул я. — Но Долина не хотела раскрывать свои секреты. Поэтому все карты, которые ты увидишь в продаже где-либо, заведомо неверные.

— В самом деле? Значит, подлинных карт не существует?

— Они существуют. Но так легко их не найти.

Я был рад сменить тему. Анаяра успокоилась и больше не винила меня ни в чём.

Шли мы недолго. Река шумела всё ближе и ближе и, наконец, предстала перед нашим взором.

Анаяра помотала головой.

— Как высоко… — шепнула она.

— Бывает и повыше. Это Третья Дочь — один из трёх притоков великой Имайи. Она самая своенравная и ворчливая из сестёр — и самая яркая. Посмотри, как сверкает вода на солнце!

Яра с восхищением смотрела вниз. Действительно, зрелище было прекрасным. Река перекатывалась через валуны и пороги и сияла до рези в глазах.

— Далеко ли мост? — спросила Яра.

— Не очень. Вон он, присмотрись!

— Ах да, точно. Теперь вижу.

Яра сохраняла присутствие духа, но я всё же чувствовал, как нарастает беспокойство внутри неё.

Я оглянулся:

— Всё в порядке?

Она упрямо мотнула головой:

— Всё замечательно! — И нервный смешок в конце фразы.

— Не молчи, если что-то не так.

— Да, да, обязательно.

Мы дошли до моста. Края пропасти соединялись тремя огромными стволами местных сосен, которые потемнели от времени и, кажется, даже срослись между собой.

— А они не гнилые? «Не рассыплются в труху под ногами?» — опасливо спросила Яра.

Я лишь вздохнул.

Над таким даже смеяться грешно.

— Нет, не гнилые. Местная древесина обладает многими уникальными свойствами, и одно из них делает её только крепче с годами. Я пойду первый. И упаду первый, если мост всё же треснет под ногами. Надеюсь, тебя это успокоит.

— Не смешно!

— А кто смеётся? Я серьёзно. Пойдём.

Я ступил на мост и двинулся вперёд. Анаяра же не торопилась идти следом.

Остановился.

— Боишься высоты?

— Нет! — возмутилась Яра.

— Тогда чего стоим?

Помешкав, она всё же пересилила себя и сделала шаг.

— Не смотри вниз, — сказал я. — Смотри на меня. То