Демонская кровь Маргариты - Ольга Александровна Ильина
— Не надо, прошу! — выкрикнула я из последних сил.
— Почему? — неожиданно спросила Роза. — Он заслужил.
— Ты не заслужила, — почти неслышно прошептала я и потеряла сознание.
ГЛАВА 42 Совесть, клей и генератор
Мне снились мама и бабушка, счастливые, довольные, такие родные. Я знала, что это только сон, ведь светлые за Гранью с темными не пересекаются, но глупо и наивно надеялась — а вдруг нет?
Мама говорила, что любит меня, бабушка — что гордится, что я сейчас стала именно такой, какой она всегда хотела меня видеть. А я лишь фыркнула и закатила глаза:
— Вот видишь, ты бы никогда не стала радоваться моему союзу с демоном.
— А я и не радуюсь, — ответила бабушка. — Злодеюка поганый тебя опутал, задурил голову, но и ты его счастье в руках держишь, а демоны за свое до последней капли крови борются. Ты спуску ему не давай, как родишь, так сразу ультиматум ставь — тебе учиться надо, дар развивать, дело свое организовать. Пусть не надеется тебя за стенами крепкими да высокими запереть. Ты, цветочек, для другого создана, для великого.
— Мама, ну чему ты ребенка учишь? — перебила бабушку мама. — Главное, Риточка, любовь, не теряй ее никогда. Борись за семью до последнего. Я не смогла, ребеночка очень хотела, семьи настоящей. Думала, раз наполовину темная, удастся мне судьбу обмануть. Не удалось.
— Жалеешь?
— Не о том, что тебя родила, о Бореньке моем только. Ты прими его, не виноват он ни в чем. Это все я, опоила огненной травой, соблазнила, знала, к чему приведет все. Он… слишком любил меня, а я тебя любила.
Странный был сон, но хороший, правильный какой-то. А утром я проснулась и началось…
Джулиан не орал, но ярость в глазах клокотала, да в мерцании постоянном. Я впечатлилась и выдала с перепугу:
— Я согласна.
Демон опешил, мерцать перестал, на кровать уселся, подзавис секунд на тридцать, а после спросил:
— Согласна на что?
— Замуж за тебя пойти.
— Так я вроде и не предлагал, — с ехидцей ответили некоторые, а глаза такими же странно счастливыми остались.
— А я и без приглашения пойду, — нагло заявила я.
— Ты? Можешь, — закатил глаза мой любимый демон. — Только замуж это хорошо, но я вообще-то другого признания жду.
— Это какого же? — удивилась я.
— А вот того, которого не только все девушки от мужчин ждут, но и мужчины иногда тоже.
— А, ты про это признание, — протянула в ответ и слегка покраснев, призналась: — Ну, хорошо. Ты просто бог в постели.
— Э… — снова подзавис демон. — Не то признание.
— Ты бог бизнеса? — с лукавой улыбкой спросила я.
— Опять мимо.
— Ты самый лучший будущий правитель Славянского Магического Совета?
— И снова не то.
Ладно, хватит его мучить, а то раздражаться начнет, вспомнит, что меня не целовать, а ругать нужно.
— Я люблю тебя, — наконец призналась я. И чего медлила, дура? У него от моего признания такая улыбка счастливая на лице расцвела, что уже не он, а я слегка подзависла.
— Правда, любишь? — решил уточнить мой недоверчивый мужчина.
— А то ты не чувствуешь, — фыркнула я.
— Милая, да я и в первую нашу встречу это чувствовал, и во вторую, и в третью, а ты что делала?
— Что? — полюбопытствовала я.
— Планы ты строила совместные, с этим… как его?
— Понятия не имею, о ком ты, — хитро улыбнулась в ответ. Ох, опять он меня своей улыбкой сразил. Так бы смотрела и смотрела…
— Повтори еще раз? — тихо попросил он.
А я что? Мне же не трудно еще раз осчастливить бедного, измученного моим равнодушием мужчину. В следующее мгновение обычный Джулиан исчез, черненький появился, а я по беленькому вдруг заскучала, о чем не постеснялась сообщить. На черной морде появился не хилый такой оскал. Нет, черненький всем хорош, но эта улыбка его… пугает, ей богу. Черненький улыбаться перестал, беленький появился. Вот, совсем другое дело, особенно когда к улыбке еще и поцелуй присоединяется.
— Повтори еще.
— Я тебя люблю, — прошептала между поцелуями.
— Еще.
— Да, мой ненасытный босс, я люблю вас, — уже не шептала, а стонала я.
— Еще, — потребовали откуда-то в районе груди. О, глядишь, такими темпами мы воздержание нарушим. Да и с беленьким я как-то не пробовала еще (тот случай в заповеднике не считается).
— Мне нравится ход твоих мыслей, — возвестили уже в районе живота, — но я жажду слов.
— Господин Ёзер, а вы это… не обнаглеете, нет? А то знаем мы вас, демонов. Стоит только приличной девушке в любви вам признаться, как тут же стенки непролазные отстроят, кольцо на палец наденут и запрут в высокой башне на веки вечные. А мне бабушка советовала…
Ох, не помню я, что она там мне советовала, завтра вспомню, но кажется, там было что-то о детях.
* * *
Нет, ну я знала, что демоны злопамятны, но чтобы настолько? Меня опять ругали… все, включая демона-маму, которая так орала, причем не на меня — на Джулиана, что в нашей спальне даже стекла вылетели. Правда, орала она не о нашей попытке массового самоубийства, а опять же о невоздержанности уже светленького, черненький, кхм, в процессе вроде как не участвовал. Зато мне удалось сравнить, с кем, так сказать, лучше. Выяснила одно: что черненький, что беленький — оба ненасытны.
В общем, мама-демон взяла меня в оборот, выгнала своего среднего, восстановила одним взмахом руки стекло и повернулась ко мне в истинном оскале будущей свекрови. Я чуть от этого зрелища не поседела, ей богу. Зато за завтраком мне поведали, наконец, о том, что Роза свой ритуал так и не закончила. То ли меня послушалась, то ли себя жалко стало, но говнюк остался в своем уме, а вот до Инквизиции его везли практически частями. Кое-кто невоздержанный и доведенный до края его изрядно потрепал, и это были не только вовремя подоспевшие Адриан и Дамир, но и родитель мой, в компании, почему-то, деда. Уж и не знаю, как они встретились, а вот спелись как раз на этой самой почве. Я как узнала — чуть морковкой
