В самом Сердце Стужи - Александр Якубович

В самом Сердце Стужи

Глава 1

Виктор

Примечание от автора: повествование ведется сразу от лица двух героев, мужчины и женщины. Соответствующие главы имеют соответствующие названия «Виктор» или «Эрен». Повествование идет в шахматном порядке, то есть никакого пересказа одного и того же события по два раза. События всех глав — разные.

Я бы сейчас многое отдал за то, чтобы оказаться на пассажирском сидении автомобиля, вместо того, чтобы трястись в седле. И речь идет даже не о машине бизнес-класса, и даже не об иномарке! Сгодились бы простенькие родные «Жигули», хотя для местных направлений, которые по недоразумению тут называют дорогами, больше подошла бы легендарная «Буханка».

За год в новом мире я так и не привык ездить верхом, хотя тренированное тело с готовностью откликалось и на тряску, и на необходимость как-то по-особенному вихлять тазом в процессе. Вообще мне было грех жаловаться — могу снова ходить, а не передвигаться в инвалидной коляске, объезжая каждый бордюр.

Когда я открыл глаза, то сначала подумал, что наконец-то в моей жизни случилось что-то хорошее, ведь с момента падения с шестого этажа на стройплощадке все мое существование превратилось в бесконечный кошмар. Даже если это моя предсмертная галлюцинация, а не реальность, тело ощущалось только чуть более сухим и мускулистым, воздух вокруг — чистым и свежим, а сам я был полон сил. Не болели старые травмы рук и плеч, а позвоночник был цел, будто неведомая сила исцелила мою переломанную тушку. В итоге я решил, что это все же не предсмертная галлюцинация, а что-то или кто-то перенес меня в другой мир. Ведь руки-ноги были моими, как и лицо — угрюмая морда с густыми бровями, синей щетиной и тяжелой челюстью. Даже родинка под левым глазом была на том же месте, где я привык ее видеть. Это определенно было чудесное перерождение.

Уже потом, справившись с первым шоком и непониманием, чуть втянувшись в происходящую вокруг меня войну и статус командира отряда наемников, который проводил рейдовую миссию в северных лесах против варваров, я стал замечать отличия. Шрамы, которых у меня не было в прошлой жизни и наоборот — отсутствие привычных отметин. Окончательно я убедился, что это тело — просто крайне похоже на мое собственное, а не является оригиналом, когда додумался проверить левое плечо. Знакомой всем отметки прививки от туберкулеза не наблюдалось.

Воспоминаний старого владельца тела у меня осталось тоже немного. Только знание местного языка, набор рефлексов и механических навыков, небольшой список имен моих подчиненных и пара ничего не значащих фактов. Виктор Гросс, которым я стал вместо Вити Казакова, был не слишком любознательным человеком. Скорее — угрюмым молчуном, который раздавал команды не словами, а низким рыком. Грамоте он тоже толком обучен не был — мог читать по слогам и писать свое имя, чего было достаточно для того, чтобы заключать контракты.

Первое время, пока я не привык к незнакомой речи и обстановке, за мной наблюдалось много странностей, но лишних вопросов подчиненные мне не задавали. Или боялись крутого нрава реального Виктора Гросса, или же списали всё на травму головы, которую их командир получил накануне своего странного преображения, и которая, скорее всего, открыла мне дорогу в этот мир.

Впрочем, моя радость была не слишком долгой. Выяснилось, что мой предшественник занимал позицию командира не за счет лидерских или командирских навыков, а исключительно по причине чудовищной по местным меркам физической силы. Метр девяносто и больше ста кило сухого мяса дома, и здесь, в средневековом мире — две большие разницы. У Гросса просто не было противников, а любые конфликты он решал с помощью тяжелого кулака или не менее тяжелого меча-бастарда.

Но мне как-то удалось выжить в условиях боевых действий, в первую очередь, конечно, включив голову и вспомнив все, что я знал о тактике и маневрировании. Хотя в армии угодил я в стройбат, мы в основном копали отсюда и до обеда, катали квадратное и таскали круглое, но даже в таких войсках кое-какие знания в мою голову вбить успели. И, как любил повторять наш старшина: «Снабжение и тылы — это всё!».

Собственно, наш отряд этим и занялся — работой, за которую никто из аристократов не хотел браться, потому что она была ниже их достоинства.

Мы разбили форт, накопали укреплений и занялись войной в некоем подобии римского стиля, что принесло внезапные плоды. Наш лагерь быстро стал точкой опоры для других отрядов, которые обычно таскались от ближайшего крупного села в одном дне пути. Уже к середине осени, когда вести боевые действия стало совершенно невозможно из-за надвигающихся холодов, мы почти без потерь откатились на юг, в обитаемые земли. И хоть участвовавшая в рейдах знать под штандартами объединенных королевских войск презрительно отзывалась о нас, как о трусливых землекопах, вклад небольшого отряда был замечен. Мне пожаловали низший баронский титул, надел земли совсем недалеко от северной границы, и по-быстрому заочно женили на внебрачной дочери какого-то провинциального графа.

Собственно, сейчас я, не смея сопротивляться воле местного монарха, и направлялся с несколькими своими бойцами за внезапно появившейся у меня женой.

— Ставлю десять серебряных, что она будет страшная, как ночной кошмар, — опять завел старую шарманку мой второй заместитель по имени Ларс.

Умелый воин, это был крепкий парень среднего роста, и все бы было в нем отлично, если бы не его мерзкий язык. Ларс был еще то трепло, из-за чего нам постоянно приходилось вытаскивать его из потасовок в кабаках или даже на рыночных площадях, ведь за словом в карман этот малый не лез. Он умудрялся даже зацепиться языками с солдатами королевской армии, из-за чего во время боев на севере я всерьез опасался, что как-нибудь утром обнаружу его где-нибудь под кустом с перерезанной глоткой.

Но язык без костей был как раз той причиной, по которой я взял этого парня с собой. Ларс без мыла был способен пролезть в любую щель, договориться о постое даже с самым гадким трактирщиком и выбить для нас лучший ужин и продуктов в дорогу у самых прижимистых хозяек за вполне разумную плату. Но на переговоры он был способен, только если крепко держал себя во время беседы в руках. А, как можно было понять, делал он это с крайне большой неохотой.

Затыкать сейчас я его не