Бывшие. Цыпленочек от босса - Елена Верная

– Оладьи с яблоками. Твои любимые, – ответила я, улыбаясь.

Утренний завтрак, простые деревенские радости… В такие моменты я чувствую себя по-настоящему счастливой, словно нахожусь в объятиях родного дома. Но где-то глубоко внутри, в самой глубине моей души, таится легкая грусть, тень прошлого, которое никак не отпускает меня, словно старая рана, которая то и дело ноет. Грусть о том, что могло бы быть, но не случилось. О человеке, которого я когда-то любила, и который навсегда оставил след в моем сердце, словно выжег клеймо.

Глава 2.

Скрип старой двери – это не просто звук, это приветствие, пропитанное запахом мела и свежей выпечки из школьной столовой. Каждый раз, когда я переступаю порог, меня окутывает волна ностальгии и тепла. Наша школа – небольшое, приземистое здание, выкрашенное в выцветший, но все еще жизнерадостный желтый цвет. Он словно солнечный луч, пробивающийся сквозь густую листву берез, которые, кажется, обнимают школу, защищая ее от ветра и невзгод.

Уютные классы пахнут деревом и детством. Здесь, среди потрепанных парт и полок с книгами, ощущается особая атмосфера творчества и вдохновения. На стенах, словно пестрые ковры, развешаны детские рисунки. Кривые домики с трубами, из которых валит дым, смешные рожицы с огромными улыбками, букеты цветов всех цветов радуги – наивные, трогательные шедевры, созданные маленькими ручками. В каждом мазке, в каждой линии чувствуется искренность и детская непосредственность. В этом месте время течет по-особенному, медленно и размеренно, как река, несущая свои воды сквозь заливные луга, убаюкивая и успокаивая.

Сегодня у меня урок письма в первом классе. Двадцать пар любопытных глазенок, полных надежды и озорства, смотрят на меня с ожиданием. Сердце наполняется теплом и счастьем. Я и не думала, что это такое наслаждение, давать знания малышам. Эти малыши – словно чистые, нетронутые листы бумаги, на которых я стараюсь аккуратно, бережно нарисовать первые буквы и слова, заложить фундамент их будущих знаний. Уже осенью все эти ребята пойдут в первый класс, а сейчас они усиленно к нему готовятся. Привыкают сидеть за партой, слушать учителя и не болтать.

– Итак, ребята, сегодня мы учимся писать букву "А", – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал мягко и приветливо, как мамино колыбельная. Мои пальцы, испачканные мелом, с любовью выводят на доске заглавную и строчную "А".

Не у всех получается сразу. У Петьки буква "А" упорно превращается в перевернутую "В", и он, нахмурившись, старательно выводит снова и снова, словно сражается с непокорной буквой. А у Катюши она больше похожа на кривую змейку, и девочка, заливаясь краской, пытается исправить свою ошибку. Я не тороплюсь, подхожу к каждому, поправляю ручку, помогаю, объясняю. Терпение – мой главный союзник в этой работе, а еще – вера в то, что каждый ребенок уникален и талантлив по-своему.

Особенно внимательна я к маленькому Сашке. Он всегда сидит тихо и робко, словно мышонок, забившийся в угол. У него явные трудности с учебой, и я вижу в его глазах не только растерянность, но и искру любопытства, которая никак не может разгореться в яркое пламя. Подхожу к нему и, присев на корточки, тихонько шепчу на ухо.

– Сашенька, у тебя все получится. Ты очень способный мальчик, просто немного постарайся. Я в тебя верю.

Он неуверенно улыбается, и на его щеках появляется робкий румянец. Словно маленький росток, пробивающийся сквозь асфальт, он снова берется за ручку и сосредоточенно выводит букву. В этот момент чувствую, как внутри меня рождается тихая гордость за свою профессию, за то, что могу быть проводником в мир знаний для этих маленьких человечков.

Звонок на перемену звучит, как освобождение, как долгожданный сигнал к свободе. Дети с шумом и криками выбегают из класса, словно маленькие птички, выпущенные из клетки. Их смех и беготня наполняют коридор жизнью и энергией. Но в кабинете сразу становится как-то пусто и тихо, словно после бури.

Захожу в учительскую. Там уже кипит жизнь: коллеги обсуждают последние новости, делятся впечатлениями об уроках, строят планы на будущее. В воздухе витает запах кофе и выпечки.

– Арина, как твои будущие первоклашки? – спрашивает Светлана Ивановна, учительница истории, женщина с добрым лицом и мудрым взглядом. В ее глазах – целая вселенная опыта и знаний.

– Да ничего, потихоньку осваиваем грамоту, – отвечаю я, стараясь быть непринужденной. – Они такие забавные, каждый со своим характером. Петька сегодня букву "А" в "В" превращал, а Катюша змею нарисовала вместо буквы.

Вспоминаю их лица и невольно улыбаюсь.

Разговор заходит о предстоящем концерте ко Дню села. Коллеги с энтузиазмом обсуждают сценарий, выбирают костюмы, распределяют роли. Их глаза горят азартом и предвкушением праздника. Чувствую себя немного отстраненно от этой суеты. Отчего-то именно на школу иучителей возлагают большие надежды. Я же не люблю быть в центре внимания, не люблю шумные мероприятия.

– Арина, а ты чем порадуешь нас на концерте? – спрашивает Нина Петровна, учительница математики, молодая и энергичная девушка. Ее оптимизм и жизнерадостность заражают всех вокруг.

– Я пока не знаю, – уклончиво отвечаю я. – Может, что-нибудь с детьми подготовим. Они у меня талантливые.

На самом деле, мне просто не хочется рассказывать о себе, открывать душу перед другими. В деревне все знают друг друга, но я стараюсь держать дистанцию, избегать личных тем. Мое прошлое – словно тяжелый груз, который я не хочу ни с кем разделять. Но я точно знаю одно – я планирую остаться в деревне, здесь мой дом, моя работа, моя Маруся. Здесь я нашла покой и умиротворение, здесь я могу быть собой.

После уроков спешу в детский сад за Марусей. Она ждет меня с нетерпением и вглядывается в каждого родителя. а завидев меня несется ко мне со всех ног.

Обнимаю ее крепко-крепко, чувствуя, как ее маленькое тельце прижимается ко мне. В этот момент вся усталость отступает, как будто ее и не было. Маруся – моя радость, моя надежда, мое все. Она – смысл моей жизни, мой лучик света в этом мире.

Дома мы ужинаем и почти сразу же садимся за стол заниматься. Сегодня у нас урок чтения и рисования. Маруся проявляет большой интерес к книгам, ее глазки загораются, когда я открываю потрепанную сказку. Но категорически не хочет говорить. Эта ее особенность беспокоит меня, тревожит, но я стараюсь не давить на нее, не торопить. Я верю, что